Она вспомнила, что согласно программе ее тура второго числа ее повезут на какой-то остров в Карибском море. Назывался остров Косумель. Красивое имя для острова, сонно подумала Наташа, похоже на форель. Интересно, есть ли там в океане акулы. В конце концов, действие фильма Челюсти происходило где-то здесь, на берегу Мексиканского залива… После этого смутного воспоминания — она очень давно смотрела этот фильм на видео — Наташа задремала.
Ей начал сниться сон. Ей приснилась бабушка Марья Петровна Стужина. Одно время после своей смерти бабушка очень часто снилась Наташе, грозила пальцем, о чем-то предупреждая: Наташа понимала, что душа бабушки еще не успокоилась, болеет о внучке, старалась слушаться. Но сейчас бабушка была весела. Кажется, они ехали в поезде, и бабушка что-то показывала Наташе в окне, лукаво улыбаясь. Наташа выглянула и увидела бескрайнюю глиняную пустыню, в которой кое-где торчали елки. Некоторые были наряжены и мигали разноцветными лампочками. Но как-то внезапно деревья стали обглоданными и желтыми. И Наташа поняла, что это не елки, а кактусы, и с сожалением проснулась — ей хотелось досмотреть сон, узнать, что будет дальше, и куда бабушка ее везет…
На самом деле она проснулась оттого, что на нее смотрели. Открыв глаза, она увидела сидящего на скамейке перед ней немолодого господина с маленькими очень черными и лоснящимися, будто подкрашенными, усами, как у Чаплина, и красивой сединой, тоже как у актера. Наташа еще успела подумать, что это следующая серия сна и что, по-видимому, в Мексике и сны тоже снятся во многих сериях. Она улыбнулась — самой себе. Но господин, который внимательно изучал Наташу своими черными, навыкате, умными глазами тоже улыбнулся, отнеся, наверное, сонную Наташину улыбку на свой счет.
— Где я? — спросила у него Наташа.
— Добро пожаловать в страну ацтеков, — внушительно отвечал господин на чистом русском языке, вперив в нее черный взгляд. Но ответ не понравился Наташе: выходило, что это не она сама, как заправский конквистадор, добралась до этой страны, а этот вот незнакомец ее сюда привез — так по-хозяйски он себя вел. И вообще — в нем было что-то театральное выспреннее. Выпендривается, объяснила себе Наташа дочерним языком. Ей отчего-то этот господин показался не искренним. А потом — отчего он так ловко шпарит по-русски, коли он мексиканец?
— Буэнос диас, — задиристо сказала Наташа, понимая, что, кажется, проснулась. И просто представилась: — Наташа..
— Виктор Карерас, — сказал господин. — Адвокат, дипломат, писатель….
Все ты врешь, подумала Наташа, еще и писатель. Ишь, какой павлин. И странно, что он представился так неофициально, без отчества, подумала она, но тут же сообразила, что в Мексике, должно быть, нет отчеств. Да и она не назвала своего — Ардальоновна. И представилась еще раз: