«И зачем я так раскрываюсь? Робкие пингвины, разве они поймут, как можно летать?» — подумала она с досадой и, скользя по паркету, как по блестящему накату, перебежала через весь зал к сцене, возле которой возились со стереосистемой умные мальчики. Здесь же находился и Пал Палыч, маленький и плешивенький учитель математики, окруженный одними юношами. Остатки его волос стояли на темени, словно прозрачный нимб. По обыкновению, Пал Палыч был заметно пьян. Даже на уроки он приходил, бывало, сильно «подогретым», но это ничему не мешало. Его занятия были самыми живыми в школе, его олимпиады, загадки-считалки, сказки про пузатые лимоны-миллионы, стихи, приключения чисел — недаром половина выпускников собиралась поступать в технические вузы!
Сейчас Пал Палыч был нежен и добр.
— Вы, ребята, главное, не отчаивайтесь, если не получается с математикой. Не зачеркивайте себя. Бог с ними, с уравнениями, не в них счастье. Слышишь, Дима? — качнувшись, он оперся рукой на плечо рослого, остриженного по-солдатски парня с могучей тренированной фигурой.
— А я при чем? Полный улет! — невозмутимо отозвался тот. — Мне вообще все до фени. Мне послезавтра в армию, в Чечню на полтора года. Приходите на проводы, Пал Палыч.
— Да-да, — отвечая на собственные мысли, покивал учитель. — Главное в жизни — это сама жизнь, ее вершение, осуществление, а не формулы и числа. Никому не верьте, что это иначе. Жизнь шире любой науки, нельзя жертвовать жизнью ни для чего… ни для чего.
— А в чем смысл жизни, Пал Палыч? — шутливо спросил кто-то, прикрывая усмешкой юношескую страстность этих слов.
— Ах… — вздохнул учитель. — Странно сказать — ни в чем. Ни в чем, друзья мои. Да-да. Жизнь вмещает в себя все смыслы, она неизмеримо сложнее и огромнее любого из них. Разве вот математика… — старик подумал, поморгал и безнадежно помотал головой. — Нет, и математика тоже. Живите, милые, вдумывайтесь, осознавайте. Да-да.
Он шатнулся и пошел к выходу, касаясь пальцами стульев, поставленных вдоль стен.
— Поговорили, — ухмыльнулся Дима. — Душевный старик. Ромик, проводи-ка его.
— До дома, что ли?
— В натуре. Слабó, что ли?
Зазвучала музыка. Он повернулся к Марианне.
— Потанцуем?
— Давай, — она вскинула руки на его борцовские плечи.
Зал вновь заполнился танцующими. Как и раньше, танцевали и в кружок, и разрозненной толпой, чтобы никому не было обидно. Те же, кто желал побыть вдвоем в полусумраке цветных вспышек, в первую очередь, молодожены, не отказывали себе в удовольствии прижаться друг к другу у всех на виду. Две пары на один класс — вот что значит близость к природе! Многое, многое мог бы прошуметь темный лес.