Но это не так, и мы это знаем. Истина состоит в том, что доставить проблемы оружие может, а вот разрешить их – нет. Оружие может отнять здоровье, любовь и надежду, а вот поди-ка верни их с его помощью! Получится что-нибудь путное? Нет? То-то.
Говорить это мужчинам не стоит. Пусть их тешат свое самолюбие, пестуют свою силу, запираются в подвале и мастерят там что-то жутковатое!
Не будем их трогать. Может быть, их труды, как и любые труды во имя любви и жизни, тоже не пропадут втуне. Окажут огневую, так сказать, поддержку. А главное оружие – у нее, у Лили.
Я должна сшить.
Она должна будет. До сих пор не ясно, что именно ей придется шить. Но зато стало понятно чем.
Она взяла с собой в путешествие дорожный набор, круглую прозрачную коробочку с маленькими катушками, миниатюрными ножницами и, конечно, с иголочками! Но вряд ли эти иглы – очень хорошие, между прочим, индийские, с позолоченными ушками! – помогут ей. Главная игла, нужная игла, у Лили внутри. Нужную иглу дала ей босоногая цыганка на вокзале давно, примерно тысячу лет назад. Только сегодня ночью она вспомнила об этом и сразу почувствовала, как раскаленное острие шевельнулось в сердце. Вот оно что! Как могла она об этом забыть? Впрочем, людям свойственно забывать то, чего они не могут объяснить. Цыганка была из древнего племени, служившего некогда сфингам, предавшего их. Сколько же веков хранили потомки этого племени могущественный древний талисман, как смогли не потерять его в странствиях, не отдать гонителям, не утратить в пожарах войн? Как им удалось отыскать Лилю, как узнали они ее?
Но от этих мыслей шла кругом голова. Лиле, маленькой храброй портняжке, не стоило задумываться о предопределении, об избранничестве и прочих высоких материях. Смысл ее жизни был прост – безусловная любовь и постоянная забота. Иной раз ей хотелось, чтобы кто-то позаботился и о ней тоже… Но свой долг она всегда выполняла безукоризненно и теперь готова была сшить.
– Лиль, ты чего?
Нина проснулась. Проснулась и сразу захлопотала – накинула поверх рубашки халатик, скрутила в тугой узел русые свои волосы, сноровисто застелила постель.
– А где наши мужчины? Вы завтракали? Чай пили?
– Нет еще, – ответила Лиля, скрывая улыбку.
Это ж надо, как люди меняются! Помнится, Нинуля была бездомовницей, питалась растворимыми супчиками, уборку делала от случая к случаю. По утрам любила валяться в постели, курила сигареты и гасила их в чашке с кофейной гущей. А теперь она больше похожа на деревенскую девчонку, чем на богемную лентяйку. Этот здоровый румянец, эти окрепшие руки! Упругая от свежего воздуха кожа, блестящие глаза… Невероятно! Перемена в Нинуле была слишком похожа на то, что произошло с матерью Лили, но… Лилю это не беспокоило. Преображение Нины выглядело естественно, оно произошло не по чужой воле, а по склонности ее собственной натуры. Склонность эта была задавлена, и, быть может, поэтому Нинуля была всегда такой издерганной, все искала чего-то и не находила, путалась в желаниях и страстях…