- Может быть, неправильно были уложены? - строго спросил командир.
- Кольцо-то не выдернуто, - хмуро заметил старший лейтенант.
- Что, силы у нее не хватило или заело? Старший лейтенант опять пожал плечами. - Никто не трогал парашюты? Все вот так и было?
- К парашютам я не прикасался, товарищ командир,- заверил начальник ПДС.
- Прыжки придется прекратить до полного расследования. Не могу я их посылать прыгать, - подполковник посмотрел на нас, - после этого чепэ.
Он тяжело вздохнул, сняв фуражку, вытер платком мокрый лоб.
- Как все это тяжело, - ни к кому не обращаясь, тихо произнес он. - Да, как жалко девчонку... Что вот теперь напишем ее родным? - покачал головой подполковник.
Надев фуражку, он обратился к стоящему недалеко от него Садчикову:
- Товарищ сержант, положите эти парашюты ко мне в машину, только осторожно.
Садчиков поднял с земли парашюты и понес их к машине.
- Товарищ подполковник, - обратился к командиру эскадрильи начальник ПДС, - разрешите мне сейчас прыгнуть с этими парашютами?
Все обернулись к говорившему. Он стоял по стойке "смирно", подтянутый, с бледным лицом.
Подполковник смотрел на него, не зная, что ответить на такое неожиданное предложение.
- Я думаю, что парашюты тут ни при чем, - уже тише сказал старший лейтенант. - А то ведь у летчиков останется неверное отношение к парашюту. Разрешите?
Подполковник посмотрел на нас, летчиков, стоявших гурьбой, потом опять на старшего лейтенанта.
- Да, задал ты мне задачу, - вздохнул он. - А насчет летчиков, это ты верно говоришь. Они и так парашют не очень-то жалуют. - Лицо его, до этого разгоряченное и красное, сейчас тронула бледность.
Подполковник повернулся к нам, как бы ожидая от нас ответа на тот вопрос, который он должен был решить сейчас, вот теперь, сию минуту. И поскольку он сам был летчиком, он, очевидно, уловил тот невидимый, неощутимый психологический барьер, который непроизвольно возник в душах молодых летчиков после разыгравшейся на наших глазах трагедии. Он повернулся к старшему лейтенанту и, еще раз окинув его взглядом, сказал:
- Ладно, прыгай! Возьму грех на свою душу. Только будешь прыгать с двух тысяч метров. Договорились? Садись в машину, сам подброшу тебя к самолету.
Старший лейтенант взял у Садчикова парашюты и сел с подполковником в машину. А через несколько минут он уже поднялся в воздух.
Мы стояли на аэродроме и напряженно следили за самолетом, который все выше и выше уходил в синеву неба. Все мы прекрасно понимали, какому риску подвергает себя начальник ПДС. Подполковник стоял среди нас и, не отрывая взгляда, следил за кружащим над аэродромом маленьким У-2.