Вот самолет набрал высоту, подошел к отсчетной точке и убрал газ. И тут же от него отделилась черная точка. Она сначала по кривой, а затем отвесно понеслась вниз. Все непроизвольно стали отсчитывать секунды: три, четыре, пять, шесть... И вот над черной точкой взвился белый купол парашюта. Вздох облегчения вырвался у каждого из нас.
И просится сердце в полет...
В июле сорок третьего недалеко от Москвы формировался штурмовой авиационный полк - ШАП. Из нашей учебно-тренировочной авиационной эскадрильи, или сокращенно УТАЭ, в этот полк направили пятнадцать молодых летчиков. В их числе оказались Володя Сухачев и Федор Садчиков. В августе полк направился на фронт в район Смоленска. Под Духовщиной Сухачева подбили (несколько эрликоновских снарядов попало в самолет), но он все-таки сумел перетянуть машину на свою территорию и плюхнуть ее на "живот" в районе передовой. При этом он разбил себе лицо о приборную доску. Когда к упавшему самолету подбежали наши солдаты и помогли Сухачеву выбраться из кабины, то оказалось, что его стрелок был убит.
Вообще, под Духовщиной 211-я дивизия понесла большие потери не только в технике, но и в летном составе. И вот наша группа из 24 человек прибыла на пополнение. Так мы и встретились: Володя, Федор и я.
Как это здорово, когда ты приезжаешь на фронт к своим друзьям. Все равно, что в родную семью!
Правда, тут же выяснилось, что я попал не в их 826-й полк, а в 639-й. Но землянки, в которых мы жили, были рядом, на берегу Западной Двины. Завтракали, обедали и ужинали мы в одной летной столовой, в кино ходили тоже вместе в одну землянку, которая заменяла нам клуб.
Когда мы в первый день встретились за обедом в летной столовой, я с радостью увидел на гимнастерках Сухачева и Садчикова по новенькому ордену Красного Знамени, и Федя был уже не сержантом, а тоже младшим лейтенантом.
В полку и в эскадрилье нас с Костей приняли приветливо. А мы, в знак благодарности новым боевым друзьям, стремились как можно скорее сесть за штурвалы боевых самолетов. Но зимой 1943/44 года сколько-нибудь крупных операций на нашем фронте не было. Боевых вылетов было мало, и нам, молодым летчикам, поначалу участвовать в них доводилось очень редко.
"Старики" улетали на боевые задания, а мы с нетерпением ждали их возвращения. Когда возвращались все, мы искренне радовались вместе со всеми. Когда же из улетевшей шестерки приземлялись пять или даже четыре экипажа, мы горевали вместе со всем полком и жадно ловили каждое слово из рассказов вернувшихся участников боя.
Наши первые боевые вылеты были отсрочены еще и потому, что пришел приказ о разделении 211-й ШАД на две дивизии. Три полка оставались в 211-й дивизии, а три передавались во вновь организуемую, 335-ю. Наш 639-й полк и 826-й попали в их число.