— Позвольте, я помогу вам установить истину, — сказал он, услышав наш разговор.
— Кто вы? — равнодушно спросил барг.
— Я Раэвам, посланник из Римидина, вот мои верительные грамоты. Если этот человек римидинец, то я точно скажу, так ли это.
А я тихо проклинал новые порядки в Ларотуме, где на каждом углу цепляются к порядочному человеку. Я хмуро смотрел на этого свидетеля, прикидывая, как буду расчищать себе путь к бегству. Четыре вэлла и барг — это не так уж много, но погоня мне гарантирована.
Меня внимательно разглядывал немного сутулый человек, одетый как обычный сэлл, без оружия и других предметов сопутствующих благородному человеку. На его груди висела тяжелая серебряная цепь с большой пластиной, на которой была выполнена красивая гравировка. На вид ему казалось лет сорок. Лицо его было в таких характерных пигментных пятнах. Он слез с коня и подошел ко мне, сощурившись, внимательно глядя мне в глаза. Я не знал: кто он, но чувствовал, что легенда моя трещит по швам. Он спросил меня на чистейшем римидинском языке:
— Кто ты?
— Я монах Корсионы.
— Это не так. И жизнь твоя в моих руках, не лги!
— Как бы я не назвался, ты мне все равно не поверишь.
— Откуда у тебя эта сутана? Кто ты?
Во мне молниеносно созрело решение.
— Я наследник императора, — усмехнулся я. — Вот его перстень с печатью, узнаешь?
Я вытащил из-под сутаны шнурок, на котором висел перстень и поднес его к незнакомцу.
Он взглянул на перстень, сделал очень серьезное лицо и резко оборвал меня, сказав фразу: " Синяя роза цветет лишь однажды…".
Надо полагать, это было что-то вроде пароля, и я должен был на него ответить, но я не знал: что, и чувствовал, что зыбкая почва уходит из-под ног.
— Я никто! — воскликнул я, — моя жизнь и впрямь в твоих руках, но если сдашь меня ларотумским псам — ты не римидинец. Ты вор и предатель!
— Ты должен был ответить: "Но монах Корсионы умирает и рождается много раз". Запомни это, незнакомец! И если кто-то тебя спросит однажды — повтори мои слова. И ты будешь спасен, как и в этот раз! А еще, когда монах Корсионы едет в другую страну и не везет свои микстуры и снадобья — это выглядит подозрительно! Хорошо, что этот барг не так хорошо соображает.
Я не знаю: кто ты и откуда у тебя этот перстень, но я выясню.
Он быстро что-то сказал баргу и, поклонившись, поехал прочь.
— Тебе повезло, чужеземец, — хмуро сказал барг.
— А что вам сказал этот человек? — полюбопытствовал я.
— Он сказал, что ты также нагл, как и все корсионские монахи! А еще, что хуже вас никто не дерется в Римидине. А теперь уезжай отсюда, пока я не передумал и не отдал тебя в руки Ночной стражи.