Глава 4
Павел Назаренко. Третья жертва
Шесть таблеток элениума. Если так дела пойдут и дальше, в конце концов он умрет от цирроза печени. Может, это для него и лучший выход – умереть от цирроза, не успеть сойти с ума окончательно и не сделать чего-нибудь непоправимого. Шесть таблеток за обрывок вечера и не успевшую закончиться ночь. Наверное, это все-таки перебор. Да, перебор, а вовсе не слабенькое успокоительное средство, рекомендованное немолодым, застенчивым, уставшим от чужих срывов доктором.
– В вашем случае главное – положительные эмоции, – убеждал он его и с тоской поглядывал в окно, за которым расположился Павлов новенький темно-синий, сверкающий на солнце «форд». «Какие срывы? – читалось в глазах измотанного жизнью невропатолога. – Какого черта ему еще надо? Да от любого срыва можно умчаться, сев в такую шикарную тачку. Возись тут со всяким зажравшимся придурком, успокаивай, утешай, исполняй взглядами сложнейшие акробатические этюды, чтобы мнимый больной понял, куда положить деньги за прием». – Положительные эмоции… да. И еще я вам выпишу таблеточки. Принимайте по одной перед сном, и вы забудете о ваших переживаниях. Все у вас наносное, нет никаких глубоких причин для того, чтобы так нервничать.
По одной перед сном. Сначала Павел строго придерживался инструкций доктора, но то ли таблетки действовали только в сочетании с положительными эмоциями, то ли врач неверно определил глубину причин, чудесное снадобье на него не оказало ровным счетом никакого эффекта. Снова идти на прием к невропатологу не было ни времени, ни сил, и Павел решил самостоятельно прописать себе увеличение дозы. А потом он увеличение еще увеличил, а потом… За сегодняшнюю ночь, которая, кстати, так еще и не кончилась – наверное, она никогда не кончится, а будет вечно длиться и длиться, – он выпил шесть таблеток элениума. И все равно ужас не растворился. Да он даже не притупился! По одной таблетке перед сном! Где он, этот самый сон? Чем еще его приманить?
Положительными эмоциями.
Эмоции у него в последнее время одни отрицательные. Эмоции у него – ужас, отчаяние и злость. Нет, не злость, дикая ярость, подавить которую ничем, как выяснилось, невозможно. Во всяком случае, шесть таблеток, выпитые за ночь, подавить ее не смогли.
А если дозу еще увеличить?
Павел выдавил из упаковки на ладонь седьмую таблетку элениума, подумал немного, выдавил восьмую. Посмотрел на часы (то ли от жалости к себе, то ли чтобы хоть как-то контролировать процесс): начало шестого – ночь, значит, наконец кончилась. Забросил таблетки в рот, проглотил, не запивая водой. Опустился на кухонный диванчик, уперся локтями в стол и стал ждать облегчения. Только бы Оля сейчас не проснулась! Войдет, растрепанная, на кухню, приблизится к нему, обнимет – тогда он точно не выдержит, тогда ярость выплеснется наружу, он ударит ее, сильно, страшно, а может быть, и убьет. Или отчаяние выплеснется, и тогда он разрыдается, позорно, отвратительно. Или ужас выплеснется – и он закричит, завопит благим матом. И – жизнь будет кончена. Если Оля сейчас проснется, жизнь будет кончена. Спи, спи, моя хорошая, не просыпайся пока, любимая моя девочка, не сейчас, не сейчас, минут через двадцать таблетки должны помочь…