Она съела треть своей порции и постаралась словами благодарности смягчить миссис Дроуби, недовольную таким пренебрежительным отношением к ее стряпне. Сара не поняла, удалось ли ей понравиться кухарке, но, по крайней мере, после ужина миссис Дроуби дала девочке масляную лампу, при свете которой можно было даже читать, если, конечно, придвинуть лампу едва ли не к самому носу.
После ужина дядя Эндрю пожелал племяннице приятного отдыха и удалился в свою спальню, служившую также кабинетом. Кроме кухни, столовой и упомянутой спальни на первом этаже помещалась еще довольно просторная гостиная окнами в садик.
Сара осторожно поднялась по лестнице и вошла в свою комнату. Пламя в камине стало еще более неуверенным, и две трети помещения терялись во мгле. Девочке это даже понравилось, хотя, возможно, следовало испугаться того, что может скрываться в темных углах.
Сара подтащила к камину высокий табурет, поставила на него лампу и забралась в кресло. Теперь ей казалось, что она находится в маленьком уютном домике, а путь до кровати превратился в полное опасностей путешествие. В доме своего отца она часто придумывала подобные игры, но они перестали быть увлекательными, по мере того как Сара изучила в нем каждый потайной уголок, каждое углубление за портьерой и каждый чулан под лестницей.
В доме мистера Фоскера ее воображение увидело перед собой неизведанные просторы, пусть и не громадные, как какой-нибудь старинный шотландский замок, но все же достаточные для того, чтобы скрасить одиночество девочки.
Возможно, в том, чтобы уехать так далеко от поместья Мэйвудов, провидением был заложен некий смысл. Тому, кто понес самую горчайшую из утрат, тяжело находиться там, где он сперва испытывал безмятежность и счастье, а затем познал всю тоску и безысходность. Сара была уже слишком взрослой, чтобы не понимать, как велики ее потери, и все-таки еще ребенком, чтобы позволить милосердному детству находить для себя маленькие радости, способные отвлечь и утешить в самый, казалось бы, безнадежный миг.
Она вытащила из муфты портрет миссис Мэйвуд и некоторое время любовалась им, при этом, конечно, чуть-чуть поплакала. Ее мать не одобряла уныния, и даже маленькая Сара это хорошо запомнила, а потому старалась как можно реже плакать в присутствии материнского изображения. Девочка верила, что, когда она смотрит на потрет, матушка взирает на нее с небес и видит все, что она делает.
Сара решила по-прежнему хранить потрет матери под подушкой в надежде, что миссис Дроуби и приходящая служанка не станут шарить в ее постели. Потом девочка достала книжку и попробовала читать, но усталость и тяжелая пища на ужин неумолимо влекли ее ко сну.