Бесконечная череда элегантно обставленных комнат, каждая из которых могла похвастаться собственным стилем, потрясла воображение Сары. Ей вдруг подумалось, что особняк Уэвертонов состоит из множества соединенных вместе домов поменьше, описанных в ее любимых романах, и, переходя из зала в зал, она будет поочередно встречать тех или иных героев. Вместо этого она замечала портреты давно почивших Уэвертонов, мужчин и дам в костюмах по моде прежних лет. Кто-то из них был в офицерской форме или стоял на палубе корабля, кто-то блистал кружевами и бриллиантами… Сара мимолетно подумала, что у каждого из них имелась своя история, возможно, не менее интересная, чем описываемые в романах, но подруга не дала ей времени поразмыслить о предках нынешних хозяев поместья.
Не столь романтично настроенная Бобби Уэвертон буквально пробежала через вереницу комнат к дальней лестнице, не такой внушительной, как парадная, и Саре пришлось последовать за подругой. Выросшая среди этой роскоши, мисс Уэвертон не находила ничего увлекательного в том, чтобы рассматривать безделушки на каминной полке или слушать истории о привезенных из дальних стран редкостях, наполнявших стеклянные горки.
— Как красиво! — на ходу выдохнула Сара, когда девочки проходили мимо стеклянных дверей в зимний сад, наполненный цветущими деревьями.
— Мы сходим туда позже, если тебе захочется, — нетерпеливо бросила Роберта. — Поверь мне, во всем нашем доме есть только одно стоящее место — чердак. Туда мы и отправимся. Ну и еще крыша, но зимой выходы на нее запираются, и тебе придется подождать три-четыре месяца, прежде чем ты увидишь птичьи гнезда и сможешь пройти по самому узкому карнизу, какой только можно представить.
Сара не была уверена, что ей хочется гулять по карнизу, но уже поняла, что последует за Бобби куда угодно.
Чердак, к счастью, оказался таким, каким и должен быть чердак в любом мало-мальски приличном доме. Это значило, что там не царил тот идеальный порядок, что так раздражал Бобби внизу.
Конечно, и эти обширные помещения точно так же чистились и проветривались, здесь нельзя было запутаться в паутине или испачкаться в известке, как на чердаке у мистера Фоскера, но всяческого старого хлама здесь имелось предостаточно для двух молодых леди, никак не желавших прощаться с детством, одна — потому что оно оказалось слишком грустным, а ей хотелось заполучить хотя бы несколько светлых мгновений, другая — потому что ей очень нравилось быть счастливым, избалованным ребенком и не обращать внимания на требования света к прелестным юным леди.