— Сара! Прошу тебя, не уходи!
Услышав дорогой голос, Сара резко остановилась, но не повернула головы. Артур сам подошел к ней и осторожно обошел девушку, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ну, не надо плакать, дорогая, — ласково сказал он. — Я не знал, я действительно не знал, насколько сильно ты огорчишься из-за того, что я намерен покинуть эти места.
Бобби нашла бы тысячу слов, но Сара не знала, что ответить. Как можно сказать ему правду? И как удержать себя от признания, как сохранить достоинство и соблюсти приличия, когда сердце умирает?
— Послушай… — не дождавшись ответной реплики, Артур вынужден был продолжать говорить, лишь бы пауза не затягивалась. — Роберта сказала мне кое-что, но я хотел бы спросить у тебя. Ты любишь меня не так, как надлежит любить брата?
Как он может быть так жесток?! Вот о чем думала Сара в этот момент. Неужели слов Бобби ему недостаточно, нужно еще унизить ее, заставить первой объясниться в любви, при этом зная, что ответного признания не последует!
— Пожалуйста, оставь меня одну, — прошептала она.
— Ну уж нет! — Артур злился на собственную резкость, но не мог вести себя иначе.
Слишком долго он оставался в неведении, и это привело обоих в тупик, из которого нельзя выбраться, не разрушив дружбу, связывающую их долгие годы.
— Я не уйду, пока ты не простишь мне мое легкомыслие. Когда-то я сболтнул лишнее, в шутку пообещав жениться на тебе, и вы с Бобби, очевидно, решили, что…
— Да разве дело в этом!
Сара прямо посмотрела на него и с неожиданной для себя самой страстностью воскликнула:
— Как могут наши чувства зависеть от чьей-то шутки? О, Артур, я не виновата в том, что полюбила тебя, едва узнав, что позволила себе поверить, будто и ты тоже любишь меня не так, как Бобби! И тогда, на балу, ты поцеловал меня… совсем не как сестру, разве ты не помнишь?
Артур молча кивнул, старательно пытаясь подобрать правильные слова. Признать, что она была так красива в тот вечер и он ненадолго потерял голову? Что он и вправду в тот волшебный миг в саду почувствовал себя влюбленным? Нет, это началось раньше, когда он надел ей на шею кулон в виде лилии, или еще раньше, когда вернулся из университета и увидел ее такой… незнакомой. Нет, сказать ей правду — значит невольно подарить надежду, а потом снова причинить боль.
Уэвертон понимал, почему сестра так разозлилась. Вряд ли он когда-нибудь еще встретит такую девушку, как Сара Мэйвуд, он и сам прекрасно это знает. Тогда почему бы ему не склониться перед ней, не попросить прощения за необдуманные слова и не предложить забыть все недоразумения и начать все заново? Ухаживания, прогулки, быстрые взгляды, когда никто не наблюдает за ними… И уже в конце лета — помолвка, а под Рождество можно будет приглашать гостей на свадебный бал…