Однако лето, как всегда, все ставит с ног на голову. Я что, всерьез считала, что мне это сойдет с рук? Что у меня получится быть клевой, популярной и в то же время — самой собой? Глупость какая. Все кончено — бац, бац, бац, бац — ни с того ни с сего, легко и просто. Бац! Мои результаты экзаменов плачевны, а Рэйчел вообще провалилась. Бац! Рэйчел залетела и не может сказать родителям. Бац! У ее мамы обнаружили рак груди. Бац! Моя бабушка попадает в больницу — у нее первый из многочисленных инсультов. Моя жизнь — словно только что отполыхавший праздничный фейерверк; повсюду валяются холодные жирные обертки от хот-догов и обугленные останки радости. За несколько месяцев я едва словом перекинулась со стариками. Я понимаю: теперь я просто обязана сидеть дома. Я должна быть достойной внучкой своего дедушки. Я хочу снова работать с ним вместе, как в детстве, до того, как вокруг меня вспыхнули эти красивенькие бессмысленные огоньки. Но, как ни горько, даже об этом можно забыть. Разумеется, мне еще нужно повсюду таскаться с Рэйчел, договариваться насчет аборта, пытаясь убедить врачей, что она действительно никак не может признаться родителям.
Когда все заканчивается, моя спальня вновь прибрана, кулон снова на шее, у волос отросли неокрашенные корни. Из жизни вроде как ушло легкомыслие. Рэйчел заново сдает экзамены, возвращается к своей науке, а я собираюсь с духом и отправляюсь на второй курс. Уезжая в университет, я беру с собой рецепт рагу из корнеплодов, склеенные скотчем очки и кучу книжек для работы над «Манускриптом Войнича». Каждую неделю пишу старикам длинные письма на хорошей бумаге. Гляжу на первокурсников, которые курят свои первые косяки, носятся кругами из-за первого секса и пытаются сочинить «логотип» для каждого общества, которое себе выдумывают, и понимаю, что с меня этих радостей хватит.
Мои снадобья прибывают во вторник утром, в небольшом коричневом пухлом конверте. Это меня слегка приободряет. Люблю получать снадобья по почте. Коричневые флакончики с крохотными белами таблетками, на каждой — ярлык с латинским названием снадобья и дозировкой. Я принимаю карбонат калия, таблетку в 200 микрограммов, и забираюсь обратно в постель. Я совсем не выспалась, а снадобье меня окончательно вырубает. Весь завтрак я дрыхну.
Одиннадцать часов. Сажусь в кровати, включаю телик и тут же выключаю. Иду в ванную, умываюсь. Вернувшись в комнату, смотрю на свои вчерашние наброски. Ну и дерьма лопата. Впервые за долгие годы я вспоминаю собственное тинейджерство. Думаю о том, как все мы конструировали себя, словно искусственный интеллект или онлайновые аватары, как будто личность, самоидентификацию можно собрать, только если купишь сперва нужные детали. Однако в мои подростковые годы мы хотя бы могли самостоятельно думать. По крайней мере, должны были проявлять изобретательность, отыскивая детали и придумывая, как их скомбинировать. С тех пор девушки-тинейджеры не слишком изменились, но теперь они могут купить гораздо больше. Нынче есть люди, только и жаждущие запихать стайку девиц в фокус-группу и сказать им: «Значит так, красотки. Вот вам помада — опишите, что, по-вашему, она должна