- Как бы мне ни было противно,- сказал он,- но вы сами пожелали, чтоб я исполнил закон. Если "Франклин" придет первым, я непременно задушу вас!
Эти слова он произнес спокойно, твердо, с холодной уверенностью. 07 вздрогнул, по спине у него побежали мурашки, словно к ней прикоснулись куском синего и жестокого вечного льда.
Аввакум протиснулся в укрытие, подложил в огонь еще несколько кусков тюленьей шкуры и, подсев к Наташе, закрыл глаза.
На душе у него было спокойно. В эти последние минуты, которые отделяли его от финала игры, ему больше не хотелось думать ни о 07, пи о "Франклине", ни о том, что его ждет. Ему не хотелось думать ни о чем сколько-нибудь значительном и важном. Перед глазами мелькнула его комната с верандой, черешня, и он улыбнулся. На столе лежала незаконченная рукопись "Античной мозаики". Он мысленно провел по ней рукой и улыбнулся. Улыбнулся он и старинной терракотовой чаше, на которой изображена бегущая серпа и преследующая ее стрела. Его символ! Потому что радость жизни он видел в поисках, в непрестанных поисках... А с веранды на него глядело столько знакомых лиц! Была там и Сия, и Прекрасная фея, и Марков с его смущенной улыбкой, и генерал со строгим взглядом. "Хорошие мои, милые мои!" улыбнулся им Аввакум. Было так хорошо! А из магнитофона лились звуки менуэта из "Маленькой ночной серенады".
Погладив по голове спящую Наташу, он склонился над ее покрасневшими от холода руками, согревая их своим дыханием.
В это мгновение с той стороны, где затонуло суд
но, донесся гул самолета. Этот гул, словно могучая,
вышедшая из берегов река, залил весь необъятный простор.
07, присвистнув, громко закричал:
- Американский самолет! Держу пари тысяча против одного, что американский. Это с "Франклина" его
прислали!
Он подбежал к шалашу и крикнул:
- Эй, вы! Вылезайте!
Первым вышел Аввакум. Пропитав тюленьим жиром свой шарф, он поднес к нему зажигалку; шарф тотчас же охватило пламя. Аввакум размахивал горящим шарфом, словно факелом.
К плечу его прижалась Наташа.
Сделав несколько кругов, самолет снизился, коснулся лыжами снега и легко побежал к ним. Не успел самолет остановиться и утихнуть, как Наташа и Аввакум устремились ему навстречу.
Из кабины выскочил пилот; потопав ногами по снегу, он широко раскинул руки.
- Ну, милые мои! - воскликнул он по-русски.- Вы,
наверное, заждались меня?
После крепких объятий он им сказал: - В "Мирном" приготовили чай. Нам надо торопиться, чтобы не остыл!
Они помогли Трофимову выбраться из снежного укрытия. Аввакум и Наташа остались на мгновение вдвоем. Аввакум привлек ее к себе, и Наташа запрокинула голову. Но надо было торопиться, надвигалась ночь. Там, в "Мирном", их ждал горячий чай.