- Хотя такого пива, как мюнхенское, на всем белом свете не сыскать,вздохнул Шеленберг, горестно качая головой.
Прогуливаясь по набережной, они заглянули в порт. Внутри гигантской подковы между стенами волнорезов стояли на причале десятки больших и малых судов, грузовых и пассажирских, танкеров и парусников. Какие только флаги не развевались здесь па слабом ветру! В воздухе пахло соленой морской водой, испарениями йода, гниющими водорослями, мазутом. У причалов повизгивали тачки, сновали грузчики - арабы и берберы, одинаково запыхавшиеся и потные. Краны, словно допотопные животные, со стеклянными кабинами и пультами в межреберьях, опускали свои хоботы в темные провалы трюмов и вершили там свои дела.
Какой шум! Да еще этот запах морской воды, мазута и древесины. И на воде масляные пятна, словно грязные лоскутья.
А вверху - голубое небо.
- Которое же из этих судов - мое? - спросил Шеленберг.
Аввакум пожал плечами и промолчал.
- Готов спорить на кружку пива, что оно уже пришло и стоит на якоре и что там меня ждут. Дьявол его
возьми!
Шеленберг отвернулся, закурил сигарету и снова принялся шарить глазами среди стоящих на рейде судов.
- А вам известно хотя бы, под чьим флагом оно
идет? - спросил Аввакум.
Шеленберг снисходительно взглянул на него.
- Какое это имеет значение? - рассмеявшись, сказал он.- Но уж коль вы интересуетесь, я скажу: мое суд
но идет под атлантическим флагом. Вы удовлетворены?
- Вполне. Больше того и знать не следует.
- Это верно,- сказал Шеленберг.- О некоторых вещах может знать один, самое большее два человека.
Люди не должны все знать. Если рядовой человек будет все знать, если он вообще будет слишком много
знать, он возомнит себя богом. Вы меня поняли? Вообразите себе на минуту мир, в котором несколько миллиардов богов! И позвольте вас спросить: кто тогда
станет толкать эти тачки? Кто будет выгребать отбросы? Боги ни тем, ни другим заниматься не станут! Отбросы будут разлагаться, а тачки простаивать без
дела. И боги начнут гибнуть от голода и болезней. Вот
почему нехорошо, когда простой человек много знает,
все знает. Это было бы сущее бедствие, дьявол его возьми! Настоящая чума для человечества...
- Мы говорили о судне,- осторожно напомнил Аввакум.
Он подумал: если столкнуть Шеленберга в воду, на поверхности выступит еще одно грязное пятно, жирное, грязное пятно. Что ему стоит, с его взглядами, превратить человека в горсть пепла? Потом в мозгу Аввакума мелькнула другая мысль: "А что, если тот луч окажется в руках подобного человека?"
Эта мысль появилась у него совершенно неожиданно, но, появившись, тотчас же открыла ему глаза: на