Вдруг она прижала руку к груди. Мамочка родная, неужто это правда? Неужели это тот самый голос?
Нет, что творится, никакого порядка на свете! Все вертится, все кувырком...
Но разумеется, в пижаме оставаться нельзя. Да еще в такой - хоть бы штаны были поприличней!
Ей хотелось выглянуть в это раскрытое оконце, но она подошла к зеркалу. Под глазами круги, да какие черные!
Но мысли ее были заняты другим: "Как же они перенесли нас сюда и мы не слышали? Постой-постой, сперва надо посмотреть, где же мы находимся! - Она выглянула в окно.- Море! Как же это они могли переправить нас, что мы даже не заметили?"
Она почувствовала, что краснеет. Надо же! Взяли ее с постели в таком виде, как она легла! Подлецы! Поднесли ей хлороформ к носу, хороши чекисты! Вот почему у нее эти отвратительные круги под глазами.
Открыв узкую дверку и войдя в ванную, она увидела сверкающий никель, граненое зеркало, красивую ванну, и ей показалось, что кое-какой порядок на свете все-таки существует.
Одеваясь, она обнаружила в шкафу чудесный пуловер малинового цвета и синюю юбку ее размера, притом из чистой шерсти. Неужели они вообразили, что она позарится на чужие вещи? У нее достаточно своих. Но пуловер цвета спелой малины так и стоял у нее перед глазами.
И вот, странное дело - правда, удивление ее было не так уж велико,- в каюту вошел Рене Лефевр.
- Представьте себе, я узнала ваш голос! - сказала
она. Но руки ему не подала.
- Здравствуйте, дорогая Наташа,- улыбаясь заговорил Рене.- Рад вас видеть в добром здоровье.
Она не ответила, только пожала плечами.
- Будем пить чай? - спросил Рене.
В синей рубашке с короткими рукавами, в синих брюках, он был удивительно красив. Невольно привлекали внимание его сильные мускулистые руки,
- Во-первых, я не знаю, кто вы такой и что вы за человек,- сказала Наташа, стараясь казаться совершенно спокойной.- И потом, вам бы не следовало говорить мне "дорогая". В ваших устах это слово звучит неприятно.
- Не беспокойтесь,- сказал Рене.- Я так говорю
всем женщинам, которым по виду от пятнадцати до со
рока. Вы же знаете, Наташа, что у Запада свой стиль.
К сожалению, меня этот Запад отравляет уже целых
пятнадцать лет.
- Уж не от этого ли вы произносите все гласные в
нос? - сказала Наташа.- Впрочем, это меня не интересует. Послушайте, где профессор Трофимов?
- Профессор Трофимов ждет Наталью Николаеву
к завтраку,- с галантным поклоном воскликнул Рене
Лефевр.- Вы мне позволите идти впереди?
Они молча проследовали по коридору, похожему на тоннель, и вошли в небольшой салон. Хрустальная люстра на потолке отбрасывала во все стороны яркий свет.