Миша!
Иван наклонился, начал стаскивать с него противогаз. Какая уже разница…
— Вот зараза, — сказал Кузнецов с удивлением.
По мокрому от пота лицу Миши текла кровь, струилась из рваной раны на голове. Кузнецов дотянулся до автомата и неловким рывком подтянул к себе:
— Ничего. Я тут… посижу немного, командир. Хорошо?
Иван бросил в угол ненужный больше противогаз и присел на корточки.
— Как ты? — спросил он.
Миша попытался улыбнуться. Губы бледные. Лицо без кровинки.
— Не слишком весело, командир. В меня… попали, кажется. Как же так? Не успел. Я же диггер… Я ди… — он начал вдох и застыл, как будто его выключили.
Голова его упала на грудь.
Так и замер, в обнимку с автоматом.
— Ты диггер, Миша. Настоящий.
Иван выпрямился. Пора было идти дальше… Нет, стоп. Иван наклонился, вынул из безжизненных рук автомат, вытащил магазины из «разгрузки».
Миша сидел безучастный. Серые глаза его смотрели мимо Ивана.
Диггер взял гранату, выдернул чеку и подложил гранату Мише под руку.
«И третье правило: тела павших товарищей не должны оставаться на съедение тварям».
Прости, что больше ничего не могу для тебя сделать.
* * *
Поставив пулемет на подоконник, Уберфюрер задумчиво рассмотрел последнюю ленту для пулемета.
— Патронов харе. Кажется, это называлось в прошлой жизни — финансовый кризис.
Иван сменил рожок. Что бы ни имел в виду скинхед, говоря про кризис, но с патронами действительно туго. За окном рычали и выли, стонали и топали.
Да сколько их тут?
— Надеюсь, у них монстры вовремя кончатся, — сказал Уберфюрер и начал стрелять.
* * *
Перебежками они прошли еще полквартала. До Балтийской осталось всего ничего, когда бегунец настиг Седого и свалил с ног. Прежде чем его успели изрешетить, он вонзил когти скинхеду в бедро. Или шипы — Иван не особо разбирал, что у них там на лапах.
Проклятье!
Опять квартира, и опять вой тварей. И никуда им с раненым не уйти… Пожилой скинхед понимал это не хуже товарищей.
Седой оттолкнул Уберфюрера, встал. Штанина у него потемнела от крови.
— Дима… — начал Убер.
— Иди к черту. Где мой автомат?
— Здесь, — Иван протянул Седому потертую «сайгу».
— Я задержу их, — сказал он и улыбнулся. — Ничего. С детства мечтал произнести эти слова. Прощайте, господа мушкетеры. Надеюсь, в следующий раз мы свидимся при более удачных обстоятельствах.
— Дима! — Уберфюрер вскочил. Повернулся к Ивану: — Скажи хоть ты ему!
— Да пошел ты, — сказал Седой спокойно. — Убер, не порти мне прощальную речь, пожалуйста. Патроны, д’Артаньян!
Иван молча протянул ему два рожка, перевязанных изолентой.
— Гранату.
Иван протянул гранату.