— Мама, пожалуйста, не плачь, — пробормотал Тоби. — Я… я поговорю с его слугой. — «О Господи, нашел чем ее успокоить! — отчитал он себя. — А ведь прежде я всегда знал, как успокоить дам, как поднять им настроение. Неужели я утратил эту способность?» Да, похоже, что так. Похоже, что он ее утратил. И произошло это сегодня утром, после разговора с Изабель. Очевидно, эта его способность объяснялась несокрушимой уверенностью в себе. И вот сегодня, в этот злополучный день, он лишился такой уверенности.
Тут Тоби заметил Реджинальда. А следом за ним в гостиную вошел Джосс. Снова поднявшись, он прошептал:
— Мама, тут Реджинальд.
— О, пусть он тоже узнает, — ответила мать. — Теперь мне нечего стыдиться. Йорк умер, и теперь уже ничего не имеет значения. — Она громко разрыдалась.
Мисс Осборн, сидевшая с ней рядом, покосилась на Тоби.
— Что мне делать? — спросила она шепотом.
Тоби вздохнул и беспомощно пожал плечами. Он никогда не видел мать в таком состоянии, никогда.
Реджинальд, пробравшись сквозь толпу, оказался наконец рядом с кушеткой.
— Августа отправила мне в контору записку, — сообщил он. — Как жаль, черт возьми, что Йорк от нас ушел! — Он бросил взгляд на леди Олдридж. — Она тяжело восприняла утрату, верно?
Тоби кивнул:
— Да, похоже на то. Очевидно, они были близки.
— Мы были любовниками, — всхлипывая, пробормотала мать Тоби.
Реджинальд изменился в лице и тихо присвистнул:
— Однако…
Мисс Осборн осторожно похлопала леди Олдридж по плечу.
— Ну, будет вам… Не стоит, — тихо сказала она. Но мать Тоби по-прежнему заливалась слезами.
В этот момент к ним подошел Джосс. Тоби кивнул ему.
— Прошу прощения, — пробормотал Джосс. — Возможно, я вам помещал. Но видите ли… Я был в конторе мистера Толливера, когда принесли записку. И я подумал, что должен почтить память покойного. — Он посмотрел на женщин, сидевших на кушетке. — Простите, я не знал…
— Не надо извиняться, — перебил Тоби. — Никто не знал. Хорошо, что ты пришел.
Его мать еще громче разрыдалась, и мисс Осборн снова покосилась на Тоби.
— А это не Монкриф у дверей? — с надеждой в голосе спросил Джереми. — Я давно хотел с ним поговорить.
— Нет, не уходи, — сказал Тоби, придержав друга за рукав. Он нисколько не осуждал Джереми за попытку сбежать, однако ему хотелось, чтобы тот остался.
— Я даже не знаю, как он умер, — всхлипывая, причитала леди Олдридж. Реджинальд протянул ей чистый носовой платок, и она, в очередной раз высморкавшись, продолжала: — Говорят, с ним случился апоплексический удар, но доктор отказывается раскрывать мне подробности. Было ли ему больно? Страдал ли он? Мне невыносима сама мысль о том, что он умирал тут в одиночестве, в своей кровати… О, это слишком ужасно, чтобы даже пытаться себе представить!