Я не хочу описывать что было дальше, скажу только одно — хоть он и душился каким-то божественным запахом, но как мужчина он был абсолютно беспомощен, как и мой дорогой майор — и мне пришлось просто отдрючить его в задницу, что, собственно, не вызывало у меня никакого чувства сопротивления. Вот, пожалуй, и все подробности. Едва я уяснил себе положение дел — как меня охватил легкий восторг — уж в этой-то роли трахателя я чувствовал себя вполне уверенно — я с должной яростью исполнил соло — и когда пришла пора расставаться, Кевин долго и нежно целовал меня, спрашивая о том, когда и где мы можем встретиться снова.
Я обнимал его со всей доступной мне силой и говорил, что он такой необыкновенный, что я никогда ничего подобного не испытывал, что я буду умирать без него и что денег, конечно же, не возьму.
Кевин чуть не прослезился и спросил с изумлением:
— Но заплатить дежурному на КПП?
— Да ладно. Это я так деньги из тебя выцыганивал, — по дружески сообщил ему я, — там мой приятель сегодня дежурит — он и так бы мне слова не сказал.
Кевин понимающе засмеялся.
— Спасибо, Тима, мне кажется, я обязательно полюблю тебя — я себя знаю.
У меня закружилась голова от таких слов — шутка ли, мне их еще никто в жизни не говорил! Но усилием воли я заставил себя вырваться из розового плена нежных чувств и заторопился.
— Кевин, — сказал я, — а как быть с одеждой, ведь я же не могу отсюда выйти как солдат.
— О, да, — закивал он головой, — оставь одежду себе, переоденешься где-нибудь в кустах по дороге, а в следующий раз придешь опять в этом же, да, и скажи, какой у тебя размер обуви?
— Сорок два.
— Ну вот, в следующий раз я для тебя что-нибудь приготовлю. А может быть все-таки ты возьмешь деньги?
Я энергично затряс головой показывая, что, мол, нет, никогда, ни в коем случае, ведь тут же любовь, а не расчет. Тогда Кевин схватил какую-то красивую бутылку с непонятной этикеткой со своего столика на колесах и сунул ее ко мне в пакет с моей собственной военной одеждой.
— На, возьми хоть что-нибудь, ребят своих угостишь, — сказал он, провожая меня к дверям.
Мы условились, что в следующую субботу снова встретимся в кафе, вот так же вечером, около десяти часов. И я вышел на лестницу Спустившись, никем не замеченный, я выскользнул из подъезда и потопал к ближайшей автобусной остановке. Потом, взглянув на часы понял, что погорячился — в это время общественный транспорт наверное уже не ходит.
— Придется тачку ловить, — с некоторой злостью подумал я, — вот денег на тачку надо было бы у него взять! Да ладно. Полковник заплатит! — и я встал у кромки тротуара, поднимая руку. Первая же машина, появившаяся на этой не слишком-то оживленной улице, остановилась рядом со мной. Я нагнулся к окошечку и спросил: