Он стучал и звонил, хотя был уверен, что звонок не работает. Потом он обошел дом сзади и оказался по щиколотку в грязи — колеса детской коляски, старая одежда, газеты и пустые бутылки. Он заглянул в кухонное окно. Там на подоконнике стоял пакет с подавителем сорняков, и пакет был надорван. Каким самоуверенным надо быть или каким дураком? Он вернулся на улицу к телефону-автомату и велел Брайнту и Гейтсу забрать жильца дома номер 102 по Глиб-роуд.
Двадцать четвертый находился на той же стороне. Поскольку он был уже так близко от него, то не повредило бы поболтать с Лиз Крайлинг. Входная дверь оказалась закрыта, но задвижка опущена. Он кашлянул и вошел.
В задней комнате послушный транзистор играл поп-музыку. Элизабет Крайлинг сидела за столом и читала местную газету «Ситьюэйшнс вакант» за прошлую неделю, и на ней ничего не было, кроме комбинации с порванной и скрепленной английской булавкой лямкой.
— Не помню, чтобы я вас приглашала.
Берден с отвращением смотрел на нее.
— Вы не хотите что-нибудь надеть?
Она не сделала ни единого движения и опять уставилась в газету. Он оглядел мрачную, неопрятную комнату и из разных куч одежды выбрал нечто, что могло бы быть халатом, — розовая свободная вещь, чьи оборки напоминали увядшие лепестки.
— Вот, — сказал он и удивился, обернув плечи Элизабет, что вещь была не совсем подходяща. Она явно не ее размера, слишком велика. — Где ваша мать?
— Не знаю. Вышла куда-то. Я ей не сторож. — Она вдруг усмехнулась, показав прекрасные зубы. — Разве я сторож матери моей? Что напоминает мне… — Ее улыбка вдруг исчезла, она воскликнула: — Что здесь делает этот священник?
Берден — для пользы дела — никогда не отвечал на вопросы.
— Поиски нового места, а?
Она помрачнела:
— Вчера я звонила в свою фирму, когда вернулась из этого проклятого суда, и они дали мне пинок. Я бесконечно благодарна вам за это.
Берден вежливо склонил голову.
— Что ж, я должна иметь работу, нет? Им нужны девушки на фабрику плащей, и они говорят, что можно получать двадцать кусков в неделю за сверхурочное время.
Берден вспомнил ее образование, дорогие школы, которые оплачивались родственниками Крайлинг. Она бесстрашно смотрела на него.
— Я могу пойти и посмотреть, — сказала Лиз. — Какой от этого вред? Все равно жизнь адская. — Она резко рассмеялась, отошла к каминной полке и прислонилась к ней, глядя на него. Открытый халат, жалкое нижнее белье — все это было провокационно грубым, упрощенным и, казалось, шло от жаркой погоды и бедлама в комнате. — Так чему я обязана вашим визитом? Вы одиноки, инспектор? Я слышала, от вас жена ушла. — Она взяла сигарету и сунула ее в рот. Ее указательный палец был желтым от никотина, с обкусанным ногтем. — Где эти чертовы спички?