— Она самая, — подобрел майор, — что вам нужно?
— Дело в том, — начал мучительно вспоминать тайный шифр Мунтяну, — что у меня заболел… э-э-э…
— Песик, — ядовито подсказал майор.
— Точно, песик. Утром он гулял в парке у Кафедрального собора, и съел чуть-чуть шаурмы…
— Этого, — перебил его, очевидно тоже для конспирации, Эдуард, — делать нельзя. Собаку нужно кормить только специальной едой. А не давать ей то, что сами едите.
— Ага, — согласился Мунтяну, чувствуя, как у него поднимается давление, и, стало быть, нужно срочно выпить, — А после парка он пошел гулять на постоянное место службы. В будке песик просидел до вечера, а потом гулял в том же парке.
— С другими песиками контактировал? — мягко осведомился майор.
— Никак нет.
— Что ж ты как на плацу разговариваешь? — снова озлобился на Мунтяну начальник.
— То есть, я хотел сказать — нет. Нет, не контактировал. Он у меня необщительный, песик мой.
— Хорошо. Оставьте телефон, к вам приедет наш ветеринар.
Мунтяну надиктовал первый пришедший в голову телефон, и повесил трубку. Его мутило. В первую очередь, от желания выпить, но и от разговора с майором ему тоже было не по себе. Детскими играми балуемся, подумал Мунтяну, и пожалел, что не перебрался в Россию. Отравил бы Хаттаба, получил бы орден, с сожалением подумал старший лейтенант. Вот это — работа…
На телефонной станции уставшая девушка с пожилым от суточной работы лицом повесила трубку, и рассмеялась. Повернулась к соседкам:
— Девочки, по улице Пушкина снова гэбисты шифруются.
* * *
Проснулся Мунтяну от громких автомобильных гудков. Подняв голову с травы, старший лейтенант напряженно вглядывался в площадь у Собора, затем вновь уткнулся, и полежал так несколько минут. Чекист собирался с духом. Спал Мунтяну между двумя елями, укрывшись плащом и еще какой-то рванью, собранной им на расположенной неподалеку мусорке. Ночью к нему несколько раз подбегали бродячие собаки, но человека не трогали, принимая, очевидно, за своего. Наконец, Мунтяну встал, и пошел к фонтанчику, совершить утренний туалет.
— Стой. Сюда пошел, — лениво окликнул его полицейский из патруля, прогуливавшегося по парку.
Мунтяну так же лениво достал из кармана удостоверение, развернул, и протянул в сторону патруля, куда с удовольствием начал еще и справлять малую нужду. Побледневший сержант патрульно-постовой службы постарался приблизиться настолько близко, чтобы суметь разглядеть удостоверение и настолько же далеко, чтобы не попасть под струю Мунтяну. Наконец, прочитав удостоверение, сержант козырнул, и обиженно шмыгнул мимо Мунтяну. Закончив, чекист умылся в фонтанчике, и присел на ступени у Собора. Руки дрожали. Постепенно старший лейтенант согрелся на солнышке и задремал.