Сейчас ей вспомнилось, как она проснулась вчера утром и увидела, что Гены рядом нет. Она успела даже расстроиться, но тут же услышала его шаги в кухне. Потом зашумела вода. Мария оделась и вышла из спальни.
Наверное, он проснулся уже давно – волосы у него были влажные после душа, и весь он сиял утренней свежестью, бодростью. Это ощущение лишь усиливалось от того, что солнце сияло тоже – в окне у Гены за спиной.
Он мыл посуду, которую с вечера Мария мыть поленилась. Сначала они долго сидели перед телевизором, почти не глядя на экран, потому что целовались, потом им захотелось есть, она на скорую руку приготовила салат, поджарила стейки, и они ели, держа тарелки перед собой на весу над диваном. Когда Мария была маленькой, мама даже чай разрешала пить только за столом и только в положенное время, и она сказала Гене, что такой запрет странен, а он не согласился – да нет, все правильно, порядок в жизни должен быть… Потом они поставили тарелки на пол и снова принялись целоваться, потом… Ну, понятно, что потом. В общем, Марии, конечно, было не до грязной посуды.
И вот теперь эта посуда, уже чистая и блестящая, стояла на столике у раковины, и Гена вытирал ее белым хрустящим полотенцем.
– Проснулась? – весело сказал он. – Доброе утро. – И, кивнув на вымытую посуду, пояснил: – Зря мы на ночь оставили. Мне бабка рассказывала, в деревне у них, у кержаков, говорили: ночью бесы немытую посуду ищут, а как найдут – то-то им раздолье! И прыгают они в нее, и свадьбы в ней гуляют, и бесенят родят. А кто из такой посуды потом поест, тому они в рот заскочат, да и загубят запросто. Вот как!
– Но ведь это настоящие гигиенические правила! – засмеялась Мария. – Замени бесов на микробы, и это сразу становится убедительно.
– И так оно убедительно, – улыбнулся Гена. – Почему у кержаков никаких эпидемий никогда не было? А вот потому, что чужих к себе не пускали, посуду свою им не давали и сами из их посуды есть брезговали. Как их только не честили за это – мракобесы, мол. А в Европе, между прочим, в это время чума гуляла, испанка всякая, у нас тоже целые деревни выкашивало. А кержакам хоть бы что.
– Мне казалось, в России не принято, чтобы мужчина занимался домашними делами, – сказала Мария, глядя на вымытую посуду.
– Не знаю, как в России, а у наших староверов даже пословица была: «Жена мужу не прислуга, а подруга», – улыбнулся Гена. – Так что садись, Марья, завтракать будем. Я кашу сварил. Ты гречневую любишь?
Она вообще не любила кашу, но это не имело, конечно, никакого значения. Они были счастливы своей любовью – это было главным для обоих.