— Вы называете это жесткостью? — вызывающе крикнула она, стараясь не замечать, что в горле у нее разрастается ком. — Вы считаете жесткой женщину, которая бросила свою шестилетнюю дочь на человека, не умевшего и не хотевшего о ней заботиться? — Ее глаза сверкали от злости. Хорошо: лучше злость, чем слезы. — Я называю это жестокостью, черствостью, эгоизмом.
Старик отступил и явно стал обдумывать ее слова. Похоже, он не привык к тому, чтобы кто-то не соглашался с его дефинициями.
— Да, наверное, тебе так кажется. Но ведь ты не знаешь, почему она сбежала, правда? Ты судишь результат, а не причину.
Диана резко втянула в себя воздух.
— Вы совершенно правы. Я сужу результат. Я живу с этим результатом.
Старик усмехнулся.
— Ишь какая ты горячая, — сказал он мрачно. — Я знаю, у моего внука в сердце всегда было особое место для тебя. — Он нахмурился. — Но все мы должны идти на жертвы.
— Вы уверены?
— Черт подери, да. — Он опять потряс перед ней тростью. — Он обещал мне давным-давно, что женится на девушке из одной из пяти семей. И все было на мази, когда он вдруг показал мне пятки. Оставил бедную девочку в беде. — Он ударил тростью об пол, но вдруг как-то сразу ослаб и оперся на свою трость. — А теперь он должен расплатиться за это. — Старик покачал головой. — Кэмерон хороший мальчик. Я знал, рано или поздно он выправится. Не то что его никудышный папаша.
Диана удивленно смотрела на старика. Сказанное им явилось для нее открытием.
— Кэм был с кем-то помолвлен десять лет назад, когда вдруг уехал?
— Конечно. С маленькой Мисси Синклер. Теперь он доведет дело до конца.
Появление в дверях Кэма прервало откровения старика.
— Ах, вот ты где, — сказал он деду. — Я не знал, что ты спустился. — Он посмотрел на Диану, подошел к деду и взял его под руку. — Пойдем. Я отведу тебя в твою комнату.
— Все в порядке, все в порядке, — бормотал старик. — Просто я тут беседовал с девочкой Коллинз. Хорошенькая малышка, правда? Совсем как ее мама.
— Вот именно, — согласился Кэм и улыбнулся Диане. — И чем лучше ты ее узнаешь, тем лучше она тебе покажется.
— Ну, не знаю, не знаю, — ворчал дед, пока его внук уводил его из комнаты. — Как говорится, поживем — увидим.
Они ушли, а Диана осталась в библиотеке. Она подождет. Она знала: Кэм вернется, чтобы поговорить с ней. И хотела кое о чем с ним поговорить. О тайных помолвках, например, или о девушках, оставленных в беде.
Он вошел. Она подняла на него глаза.
— Мне очень жаль, неловко получилось, — сказал Кэм, жалобно улыбаясь. — Он теперь, как правило, не спускается сюда. Надеюсь, он не сказал ничего такого, что... что бы тебя расстроило.