Итак, к безусловной заслуге сборника следует отнести четко сформулированное определение консерватизма, что позволяет обозначить то проблемное поле, в рамках которого ведется исследование, и предостеречь от столь частых в отечественной науке попыток вместить в понимание консерватизма противоречивые, а порой и принципиально неприемлемые постулаты. Составителям сборника удалось представить феномен консерватизма в виде целостной картины, сложенной из мозаики статей различных авторов, каждый из которых является специалистом в своей области исследования.
Интерес, проявленный к сборнику, и его несомненный научный успех, с одной стороны, свидетельствуют о все более возрастающем интересе как научных кругов, так и российского общества в целом к идеологии консерватизма. С другой стороны, имеет смысл говорить об успешной попытке составителей и авторов сборника вновь привлечь внимание к этой теме и придать новый виток дискуссии о сущности и особенностях развития российского и мирового консерватизма.
Алексей Шорохов • "По луке казачьего седла…" (Наш современник N7 2003)
АЛЕКСЕЙ ШОРОХОВ
“По луке казачьего седла...”
(О первом выпуске альманаха “Братина”. М., 2002)
По меткому определению Льва Толстого, граница Российской империи пролегала по луке казачьего седла, вместе с ним она все дальше отодвигалась от центра. Таким образом, и
территориальная история
России есть, в значительной мере, история ее казачьих окраинных земель и их заселения. Соответственно, нынешняя трагедия “государственной приватизации” этих земель “титульными” их хозяйчиками есть во многом продолжение трагедии русского казачества, начавшейся еще в семнадцатом году... Причем трагедия эта, как мы знаем, не закончилась Беловежским переделом; следующей остановкой бронепоезда распада, семьдесят лет простоявшего “на запасном пути”, увы, стал уже “внутренний” русский Северный Кавказ: земли кубанского и гребенского (терского) казачеств...
Все это — очень внушительный кус в соборном каравае русского горя, доставшемся в снедь двадцати пяти миллионам наших соотечественников, брошенных современной Россией на произвол судьбы в 1991 году.
Поэтому и неудивительно, что большая (и, замечу, лучшая) часть первого выпуска литературно-художественного альманаха “Братина”, обращенного
ко всем
нашим соотечественникам, оказавшимся за рубежами оскопленного Отечества нашего, носит совершенно очевидный характер казачьей субкультуры, уже давно ставшей неотъемлемой частью великой русской культуры.
О целях альманаха лучше всего заявляет серебряный казачий ковш — братина, помещенный на обложке и подаривший альманаху свое название. Это круговая чаша русского братства, она одна — из нее пить нам и в радости, и в горе. Инициатором издания выступила Москва, вековечная собирательница земель русских, и — круг единомышленников, многие из которых не понаслышке знакомы с бедами “ближнезарубежных” соотечественников. Первый выпуск посвящен современному Восточному Казахстану — этим старинным казачьим землям Сибирского казачьего войска, в одночасье и по линейке “закрепленным” в начале XX века за подвернувшимся (кочевым по своей сути) “титульным” народом одним кремлевским закройщиком и точно так же в одночасье и по линейке “отрезанным”, но уже в конце XX века другим кремлевским “портным”.