После того как вопрос об «Оверлорде» был решён, участники конференции уделили значительное внимание проблеме сохранения в строгой тайне достигнутой договорённости. Черчилль заметил, что так или иначе противнику в скором времени должно стать известно о приготовлениях союзников, поскольку он это сможет обнаружить по большому скоплению железнодорожных составов, по активности в портах и так далее.
— Большую операцию, как шило в мешке, не утаишь, — сказал Сталин.
Черчилль согласился с этим, но предложил, чтобы военные штабы союзников подумали над тем, как замаскировать эти приготовления и ввести неприятеля в заблуждение.
В этой связи Сталин поделился опытом советской стороны. Он рассказал, что мы в таких случаях обманываем противника, строя макеты танков, самолётов, создавая ложные аэродромы. Затем при помощи тракторов эти макеты приводятся в движение, а разведка противника доносит своему командованию об этих передвижениях, и немцы думают, что именно в этом месте готовится удар. В ряде мест создаётся до пяти-восьми тысяч макетов танков, до двух тысяч макетов самолётов, большое количество ложных аэродромов. Кроме того, противника обманывают при помощи радио. В тех районах, где не предполагается наступление, производится перекличка между радиостанциями. Её засекает противник, и у него создаётся впечатление, что здесь находятся крупные войсковые соединения. Самолёты противника иной раз день и ночь бомбят эти местности, которые в действительности совершенно пусты. В то же время там, где действительно готовится наступление, царит полное спокойствие. Все перевозки производятся ночью.
Выслушав эти объяснения, Черчилль высокопарно заявил:
— В военное время правда столь драгоценна, что её должны оберегать телохранители из лжи.
Потом более деловым тоном добавил:
— Во всяком случае, будут приняты меры для того, чтобы ввести врага в заблуждение…
Участники конференции договорились о том, что круг лиц, знающих о принятых в Тегеране решениях, должен быть, по возможности, ограничен, что будут проведены дополнительные мероприятия с целью исключить возможность утечки информации.
С советской стороны такие меры были приняты. Нам даже предложили не диктовать содержание последней беседы, как обычно, а сделать от руки запись о точных сроках вторжения и о других решениях с тем, чтобы потом оформить протоколы в Москве. В целях предосторожности мы должны были сдать в диппочту наши рукописные записи тегеранских решений. Они были упакованы в специальные толстые чёрные конверты и брезентовые мешки, опечатаны множеством сургучных печатей, и их доставили в Москву вооружённые дипкурьеры. Надо полагать, аналогичные меры были приняты и англо-американцами. Но всё же сохранить в тайне от врага важнейшие решения Тегеранской конференции не удалось.