Ничего не ответив, Гейб откинулся на спинку кресла. Зажмурив глаза, он представил ее в мехах. У него закололо под ложечкой при мысли, что она стала одной из молодых мимолетных любовниц Райта.
Через месяц мне устроили показ для журнала «Мода». Затем еще один для «Она» и для «Шарма». Это было невероятно. Только что продавала белье и вот обедаю с дизайнерами!
А Райт?
Никто никогда в жизни не был так добр ко мне, как Джеффри. Конечно, я понимала, что он видит во мне лишь товар, но он сделался при мне чем-то вроде... ну, не знаю... сторожевого пса! Он говорил мне, что у него есть планы. Не надо слишком быстро выставляться напоказ. А потом, года через два, в западном мире не будет человека, который не узнает меня в лицо. Звучало волнующе. Большую часть жизни я жила в полной безвестности. Ему это нравилось, как и то, что я появилась из ничего, из ниоткуда. Я знаю, некоторые другие его модели считали его холодным. Зачастую он таковым и бывал. Но мне он, практически, заменял отца!
Вы так к нему и относились?
Полагаю. А после всего, что он для меня сделал, сколько времени он на меня потратил, я его обманула. — Она снова хотела встать, а Гейб снова ее остановил.
—.Куда вы?
Мне нужно воды.
Сидите. Я принесу.
В это время она попыталась взять себя в руки. Свою историю она рассказала лишь наполовину, и худшая, самая болезненная часть была еще впереди. Он принес ей стакан чистой воды со льдом. Сделав два затяжных глотка, Лора продолжила:
—Мы поехали в Париж. Это все равно как если бы Золушке сказали, что полночь никогда не настанет. Мы рассчитывали пробыть там месяц, а так как Джеффри стремился придать своим снимкам парижский колорит, в поисках места для съемок мы обошли весь Париж. Однажды вечером мы отправились на вечеринку. Стояла роскошная весенняя ночь, когда все женщины и все мужчины красивы. И этой ночью я встретила Тони.
Гейб уловил в ее голосе дрожь, заметил тень боли в ее глазах, и понял, что сейчас она говорит об отце своего ребенка.
—Он был галантен и очарователен. Совсем как принц из «Золушки». Последующие две недели все свободное от моей работы время мы проводили вместе. Мы танцевали, сидели в маленьких кафе, гуляли по паркам. Он был готов выполнить любое мое желание, дать мне все, чего я никогда не имела. Он берег меня, как редкое и ценное бриллиантовое ожерелье. Тогда я думала, что это и есть любовь.
На мгновение она замолчала и задумалась. Это была ее ошибка, ее грех, ее тщеславие. Даже сейчас, спустя год, рана еще саднила.
Джеффри ворчал, говорил о богатых молоденьких мальчишках, не знающих, куда девать свою энергию, но я не слушала. Я хотела быть любимой, хотела, чтобы кто-то заботился обо мне, желал меня. Когда Тони предложил мне стать его женой, я не заставила себя упрашивать.