Камика Эстес встретила свою лучшую подругу во время распродажи ко Дню благодарения в «Кей-Марте»: «Мы были у одной и той же стойки, она потянулась к тем же трусам, что и я, мы рассмеялись над этим и продолжали болтать и покупать вместе, что нам хотелось. Нам нравились одни и те же вещи, мы были словно сёстры. Она помогла мне, когда у меня было трудное время — так что довольно странно думать, что «Кей-Март» сильно изменил мою жизнь».
Кони Леонг нашла трёх маленьких синешеек в каминной саже, невредимых и голодных: «Мы почистили их полотенцем. Они сидели в руках у моей мамы, она могла держать двоих в одной ладони. Потом мы отвезли их к ветеринару. Теперь, прежде чем разводить огонь, всегда проверяем камин. Я теряюсь от мысли о том, что мы могли бы сжечь каких-нибудь других птичек — и я счастлива, что мы не сожгли этих».
После этого мужчина встал перед своими учениками и мгновение изучал их лица (такие разные выражения, каждое уникально, словно отпечатки пальцев).
— Благодарю вас, — сказал серьёзным тоном, полным признательности. — Благодарю вас за то, что вы поделились этим.
Ему казалось, что жизнь может быть любопытной и богатой, полной неожиданных подарков.
Мужчине снился сын. Мальчик тянулся, чтобы схватить его за руку.
Дэвид, прекрасный принц.
Дэвид, любимый первенец.
Стеснительный ребёнок, замкнутый, с тонкими чертами лица — голубые глаза, бледная кожа, голос как шелест, вопрос:
— Папа, почему эти птицы в небе?
Его Дэвид.
— Откуда берётся дождь?
Сын находил его во сне, бежал рядом с ним, всегда дотягивался, задавал свои вопросы:
— Почему цветы умирают и меняют цвет? Куда деваются цвета?
Мужчина хотел говорить, молить о прощении, но слова причиняли слишком сильную боль. Насколько лучше просто держать мальчишку за руку, как он и делал во сне. Лучше всего прижать его покрепче и ничего не говорить.
— Папа?..
Глаза отца были сосредоточены на сыне, хотя в его взгляде читалось что-то неуверенное, вызывающее печаль.
Этот мальчишка — готовый работать с отцом на заднем дворе, желающий проводить долгие часы в гараже, глядя, как мужчина строит аэропланы из дерева…
— Папа?..
Такое могло разбудить любого соню: мужчина резко сел, его руки тряслись. Он отвернул лицо от Тобиаса к костру, посмотрел в темноту тоннеля.
— Мне жаль, — сказал он себе и мало что мог добавить ещё.
Неожиданно кто-то произнёс его имя, легко произнёс, словно был рядом с чёрным зевом тоннеля.
— Кто ты? — поинтересовался он.
Кто-то двинулся наружу в овраг — неясное очертание рвануло от него в тёмную ночь.
— Дэвид, — прошептал он, хотя знал, что это был не его сын. — Дэвид, — повторил, закрывая глаза и притворяясь, что не слышал своего имени и думает только о временах, когда его мальчик приходит к нему во сне.