— И обо всем с ней говорили?
— Она посмеялась, но было видно, что ей… в общем, противно. Харви ей никогда не нравился, и теперь она, как мне показалась, полностью разочаровалась в своей бабке. Дейзи много раз повторила, что не ожидала такого от Давины. Она рассказала мне все без всякого смущения, она была очень мила — она вообще милая, — и оттого вся эта история почему-то выглядела еще гнуснее. Они собирались все вместе ехать куда-то на каникулы, и это не давало мне покоя. Я не знала, что предпринять. И все время представляла, как старый Харви… как он насилует Дейзи. Глупо, конечно, я знаю — все же не думаю, чтобы он был на такое способен. Кем бы ни были эти люди, это не их стиль.
Вексфорд не вполне понял, о каком стиле она говорит, но не стал перебивать. Джоан Гарленд, увлеченная и возбужденная рассказом, оставила недавние смущение и скрытность.
— Они вот-вот должны были вернуться, когда я столкнулась с этим парнем, Николасом — Вирсон, так, кажется, его фамилия? Я знала, что он что-то вроде ухажера у Дейзи — то есть был к этой роли ближе других. И я подумывала, не рассказать ли ему. Слова рвались у меня с языка, но он же такой надутый осел… Я представила, как он побагровеет и будет возмущенно восклицать… И не сказала. А сказала Канониру — послала ему письмо. В конце концов, ведь он ей отец. Я думала, в такой ситуации даже этот негодяй Гаррет не сможет не вмешаться. Но я, конечно, ошиблась. Ему было совершенно плевать. Оставалось надеяться только на Дейзи — на ее здравый смысл. Она ведь была уже не ребенок — в семнадцать-то лет. Но этот Канонир — да какой он, к свиньям, отец?!
Согласно желтым страницам, только в одном Кингсмаркэме проживало семь оружейников — пять в Стовертоне, и три в Помфрете, а еще двенадцать набиралось по окрестным деревням.
— Это просто чудо, что у нас еще остались какие-то звери в лесах, — сказала Карен Малэхайд. — А что мы собственно, ищем?
— Того, у кого подрабатывал, у кого научился перенарезать стволы и у кого брал инструменты Кен Харрисон.
— Вы шутите, сэр, или как?
— Боюсь, что да, — ответил инспектор Берден.
На подъезде к главным воротам инспектора обогнал Фред Харрисон в своем такси. Видимо, поехал за Джоан Гарленд, подумал Вексфорд, отвечая на приветственный взмах Фреда, — за Джоан, которая приедет выразить Дейзи свои соболезнования. Соболезнования? Конечно. Почему нет? Удивительно, каких только надругательств ни терпит любовь. Только посмотреть на всех этих избиваемых жен и заброшенных, не видящих ласки детей. Дейзи наверняка сохранила в себе благоговейное восхищение перед бабкой, скрепленное настоящей душевной привязанностью. Что до Харви Коупленда, то он всегда был ей откровенно безразличен. А уж ее мать Наоми Джонс относилась к тем безвольным и смиренным людям не от мира сего, которые нередко вызывают в окружающих самую нежную любовь.