Стас закрыл люк, поднялся. Снова огляделся. И вдруг понял.
Тишина. Исчезло ровное гудение моторов, приводящих в движение винты на корме и по бокам гондолы. Стас прошел через салон, перешагнул через ноги Скальпеля. Тот что-то пробормотал во сне. То ли на латыни, то ли просто невразумительно выругался.
Татьяна не спала, но было заметно, как она устала. Сидела в кресле пилота, облокотившись о стальное колесо штурвала. Перед нею на обитом бронзовыми пластинами приборном щитке вертели стрелками все эти гироскопы, авиатермометры, вариометры… Бронза между круглыми зрачками циферблатов была щедро усеяна оспинами окисления.
– Почему моторы не работают? – тихо, чтобы не разбудить спящих, спросил Стас.
Девушка подняла голову, ответила, пожав плечами:
– Ветер попутный. Горючее надо экономить. К тому же здесь за нами некому гнаться.
– А я думал, у вас и без нас дел полно, – вспомнив слова Татьяны, сказал Стас.
– Дел полно, – кивнула девушка. – Вы даже не представляете, насколько их много. Но сегодня уже не успеем, так что торопиться некуда. К вечеру прибудем в запретный район. А уж завтра займемся делами.
– В какой район? – переспросил Стас.
– В запретный. Позже вам все объяснят. – Татьяна тяжело вздохнула и потянулась. – Я очень устала. Действительно устала. Почти трое суток на ногах. Извините.
Стас хотел возразить, но что-то его удержало. Он понял, что доверяет этой девушке, да и что ему теперь оставалось? Его жизнь, жизнь друзей и… жизнь Алисы были в ее руках.
Он постоял, облокотившись о поручень и глядя по ходу полета дирижабля. Вдалеке, зажатые между темным покрывалом леса и по-зимнему яркой синевой небес, угадывались горы. Стас не был в горах со времен войны. Черногория…
– Прошу прощения, – проговорил Стас, – последний вопрос. На борту дирижабля можно курить?
– Вообще-то нельзя, – покачала головой девушка, потом снова устало пожала плечами, – но все курят. Два передних иллюминатора открываются. Только ненадолго. Салон выстудите.
– Я быстро, – кивнул Стас.
Он подошел к указанным девушкой иллюминаторам. Достал из кармана смятую пачку. Впрочем, сигареты были целы, разве что слегка высыпались. Приоткрыл иллюминатор. В лицо тут же ударил ледяной воздух. Закурил, стараясь, чтобы дым выходил наружу. Естественно, ни черта не получилось.
Снова что-то громко пробормотал Скальпель, рывком поднялся, сдвинул шляпу на затылок и осоловело огляделся. Остановившись взглядом на Стасе, ткнул в его сторону указательным пальцем:
– Потянем, гардемарин?
– Тихо ты! – громким шепотом оборвал его Стас. – Людей разбудишь. Потянем, конечно.