Ротный недолго подумал, а потом решил:
— Я снимаю вас с поста. Идите в избу, в которой командный пункт.
— А что я там буду делать?
— Ранило ротного писаря, будете вместо него.
— Мне бы не хотелось, товарищ старший лейтенант.
— Не глупите. Выполняйте приказание, — и ротный, взяв его за воротник шинели, потянул назад, — ползите за мной.
Комову ничего не оставалось, как подчиниться. Разумеется, в избе было лучше, горела печурка, от которой шло тепло, а бревенчатые стены дома казались солидной защитой, и его охватила тихая радость от этой временной безопасности, в которой он пробудет какое-то время до боя. Он устроился у печки. Около нее сидел один из телефонистов и курил, глядя в огонь.
— Ну как там? Не шебаршат фрицы? — спросил телефонист.
— Пока нет, вроде. Все спокойно.
— Покурить хочешь?
— Не-е… Я не курю.
Телефонист поначалу удивился, но, когда глянул на Комова, покачал головой: чего таких пацанов на войну берут, а потом спросил, не видал ли он ротного?
— Видал. Оборону обходит.
— Оборону… — презрительно сморщившись, выдавил телефонист. — Звонил ему помкомбата, как стемнеет, грозится прийти к нам. А что нам от него толку? Мальчишка, вроде тебя. — Сделав несколько последних затяжек, он бросил окурок в печку и раздумчиво сказал: — Я два года в кадровой и в пехоте, так вот мы копали, копали, но всегда летом, а зимой, во-первых, никаких учений не бывало, во-вторых, мерзлую землю никогда не рыли. А воюем-то зимой, и ни кирок, ни ломов, ни даже больших саперных лопат в ротах нету. Вот и ползаем по переднему краю, ищем ямку какую, чтоб в нее залечь… Выбьют нас отсюдова немцы, помяни мое слово.
В заключение телефонист зло выматерился и стал свертывать вторую цигарку. Комову же, попавшему в теплую избу и отогревшемуся, положение их не казалось уж таким безнадежным, тем более надеялся он и на пополнение, и на пушки, которые обязательно должны прибыть, как обещал ротный. Вскоре, прикорнув у печки, он задремал и проснулся лишь тогда, когда в избу шумно вошел Костик Карцев, с порога прохрипевший:
— Вот сука, так сука. Знаешь, малыш, что особист придумал? Журкина взял за руку, чтоб он его слева прикрывал, а связному приказал сзади себя идти. Вот так и побежали они. От немцев Журкин особиста прикрывал, сзади, от нас, связной, на случай, если кто задумает шлепнуть его. Приметил же, падла, что в роте его возненавидели…
— Ну и что? Прошли? — с интересом спросил телефонист.
— Хрен-то! Зацепило всех троих вроде, а кого как — не знаю. Надо ротному доложить. Где он?
— На краю деревни был, — сообщил Комов.