Карцев, слушая, мучительно соображал. Мелькнула догадка, что связано это с убитым особистом и с тем парнем, лицо которого показалось ему знакомым, и он сразу спросил:
— А где этот… как его… Егоров, что ли, с которым, помните, командир, мы говорили здесь, в окопах? Как будто он недалеко от вас стоял, повернулся он к папаше и Мачихину.
— Стоял, верно… Только не видали мы его больше, — ответил папаша.
— Понятно теперь…
— Что вам понятно, Костя?
— Это он и особиста убил. Ну и он, наверно, заметил немцев и резанул очередь.
— Из чего резанул-то? — спросил Мачихин.
— Не знаю… Значит, это его я на одной малине в роще видал.
— На малине? Значит, уголовник? — спросил ротный.
Костик кивнул.
Больше говорить об этом Егорове нечего… Папаша о другом начал, о самом главном — придет ли подмога, а если не придет, как выбираться они будут, потому как ясно теперь, что отход неизбежен. Не выдержать им немецкой атаки, тем более патроны уже на исходе. И отходить нужно, конечно, по оврагу, который скроет их от огня…
— Должны же нам помочь, — вырвалось у Жени. — Товарищ командир, скажите должны же?
— Должны, должны, малыш… — успокоил его Карцев, а ротный промолчал, только посмотрел на Женю как-то внимательно, будто что-то вспоминая…
Ему и тогда, когда снял он Комова с обороны и отправил в штабную избу, детское личико Жени показалось знакомым, и теперь вглядевшись как следует, он спросил его по-немецки:
— Haben sie die deutsche Sprache nicht vergessen?
— Nein, — невольно ответил Женя по-немецки, а потом уже оживился. Откуда вы знаете, что я учился немецкому?
— Не у Веры ли Семеновны учились? — улыбнулся ротный.
— У нее! Вы ее знаете?
— Это моя мать, Комов… Наверно, раза два или три я видел вас.
— Бог ты мой! Неужто это правда! Как я рад! Я очень любил Веру Семеновну, она была такая красивая — совсем седые волосы, а лицо молодое. И комнаты у вас были очень красивые, картины на стенах и стулья какие-то резные, и статуэтки. Как я рад! — он протянул к ротному свои ручонки.
— Вот. малыш, какие дела-то, — заулыбался и Костик. — Теперь держи хвост пистолетом — сам ротный тебе старый знакомый.
— Не смейся, Костя, у меня же тут никого… Вот ты, а сейчас…
— Евгений Ильич, — досказал Пригожин.
— Да, да… Вера Семеновна говорила, когда я вечерам занимался: "Вот Женя что-то на работе задержался". Евгений Ильич, я так счастлив, словами и не передать… — даже слезы появились у него на глазах.
Хмыкнул носом и Карцев и, немного подумав, сказал ротному:
— Товарищ командир, а не послать ли нам связного к комбату с донесением, что ежели не пришлет помощь, придется нам отходить?