Спрутом державшей прочий мир и нас!
И вот – я в натуральной Барселоне.
По улицам извилистым рулю.
Ношусь в метро в ее разрытом лоне
И рыб в порту доверчивых кормлю.
О, Барселона! Солнце. Сон. Забвенье.
За все года я пью тебя до дна.
И Гауди безумное творенье
Я вижу из кафешного окна.
И все – взаправду. Все – не понарошку.
Бульвар Рамбла. И парк Де Монт Жуик.
…Вот только юность фыркнула, как кошка,
Ушла и не оставила улик.
Еще через час они были в пансионе. Наталья не хотела будить уже спящего ребенка, но Ефим настоял и был прав: если есть радость, не надо терять времени, надо сразу ею делиться. Мало ли что может случиться после…
Лариска была в экстазе: и мама вернулась, и Ефим приехал! Она сразу поняла, что все беды позади.
– Завтра поедем в Гвадалест, – объявил Береславский.
– А это что? – осторожно поинтересовалась Наталья.
– Как, ты не знаешь? – искренне ужаснулся Ефим. – Это же знаменитая крепость! Второй такой нет во всей Испании! – И, понизив голос, добавил: – Мавры хранили там свое золото! – после чего выпустил на свободу еще некоторую порцию сугубо специальных знаний.
Это окончательно сразило бедную Наталью. Конечно, она имела понятие, что Ефим – умный и образованный человек. Но что его познания настолько глубоки и простираются так широко – это было откровением. И надо сказать, приятным откровением.
Им нашли еще одну комнату прямо здесь же, в пансионе. Вся семейка долго не могла заснуть. Береславский с Натальей – по причине долгой разлуки (Ефим старался как мог, дабы у Натальи даже и мысли не возникало о его возможных неправильных увлечениях). А поселенная этажом выше Лариска потому, что была полностью счастлива и считала минуты, после которых можно будет навсегда покинуть этот пусть и шикарный, но – приют. Она слишком долго за свою малую жизнь пробыла в подобных заведениях. И не хотела туда возвращаться.
На следующее утро встали рано. Портье уже пригнал к входу в пансион замену маленькому «Ка» – перед подъездом стоял новенький «Фольксваген-Пассат» ярко-зеленого, с перламутром, цвета.
Наталья ахнула, увидев авто:
– Она же стоит бешеных денег!
– Ничего, – барственным жестом отмахнулся Береславский. – Мы заслужили хороший отдых. – Да и не так уж это было и дорого: «Пассат» с его отличным почти двухлитровым дизельком кушал меньше шести литров на сто километров. А путь им предстоял дальний.
…Они ехали уже три часа. Ни усталости, ни удовольствия. Идущая вдоль Средиземноморского побережья трасса А-7, виляя плавными поворотами с тщательно выполненными виражами, позволяла лететь на любой скорости: от семидесяти до двухсот километров в час. «Пассат» бежал ходко, не слишком резво на разгоне, но добирая свое в дистанции. Стрелка спидометра редко опускалась ниже ста шестидесяти. Ефим поинтересовался еще в самолете: а сколько можно? Выяснил, что теоретически на автостраде можно сто двадцать, однако если никому не мешаешь, то – сколько хочешь. Машина слушалась идеально. Дизель играючи брал подъемы, почти не заставляя включать пониженные передачи.