Кузьма, конечно, расстроится, но от судьбы не уйти. Он останется на комбинате глазами и ушами Глинского. Хотя что тот будет делать с полученной информацией? Молчаливо «подпишет» приказ на устранение выявленного вора? Нет, это исключено. Бизнесмен Глинский скоро «умрет». А у Глинского-священника будет совсем другая земная миссия.
Кузьмин возьмет на себя и еще одну задачу. Рукоположение священника и даже монашеский постриг не предполагают обязательной передачи всего личного имущества церкви. Свою долю Глинский вложит в восстановление монастыря и помощь сирым. А вот долю мальчика отец хотел бы сохранить. Вадим сам должен будет принять решение. В свое время, когда вырастет. И за эту долю будет отвечать Кузьмин. Лучшего стража Вадькиных интересов и представить трудно.
Глинский оторвался от своих многосложных дум и поднял лицо к звездному небу. Звезды действительно были видны четко, несмотря на подсветку и расположенный всего в трех десятках километров гигантский мегаполис. Молодец все-таки Кузьма, что вывез его сюда. Вадька переживать не станет, тем более что его на неделю определили в творческий лагерь отдыха. Сам же Глинский этот лагерь и создавал: два известных в их городке художника вместе с тремя приглашенными знаменитостями из Екатеринбурга и Москвы целую неделю проведут с ребятишками, чьей главной страстью является искусство живописи. Двадцать пацанов и девчонок оккупировали заводскую гордость: двухэтажный домик охотника, куда вечно затаскивали всяких важных гостей для их полного задабривания. Кроме преподавателей, к услугам детей, а многие из них приехали из малообеспеченных семей, безумно красивая природа, безумно роскошные интерьеры и, наконец, безумно дорогой инструментарий. Глинский даже поморщился, вспомнив, сколько стоили все эти мольберты, подрамники, грунты, холсты, краски, кисти. И еще много чего, не вызывавшего у Николая Мефодьевича даже отдаленных ассоциаций, но заставлявшего загораться глаза художественно подкованного Вадьки. Он так хотел в этот лагерь, что даже легко отпустил отца в Москву.
В итоге они на трех машинах – Глинский не любил ни поезда, ни самолеты – за неполные сутки добрались до своего временного пристанища. Санаторий тоже подобрал Кузьма, после своих тюремных университетов знавший и ценивший настоящий комфорт и уют.
В столице они, конечно, нанесли пару-тройку необходимых визитов. Но все же главной целью Глинского была беседа с настоятелем, а того в Москве пока не было: отъехал в краткосрочную командировку. Решив его дождаться, Глинский целыми днями читал богословские книги, восстанавливая и расширяя необходимые познания, а вечерами гулял по санаторскому то ли парку, то ли лесу, иногда – один, иногда – с Кузьмой.