В последующем круг людей, привлеченных к этой работе, расширился. Были задействованы крупные научно–исследовательские институты и военные академии. В оценку складывающейся военно–политической обстановки, экономического положения страны, в подсчеты соотношения военных сил включалось все большее число данных, которые необходимо было учитывать при определении оптимального объема сокращения численности личного состава и военных расходов. При этом действительная конечная цель этих исследований до определенной поры не раскрывалась. Необходимые предварительные расчеты производились и в Военно–промышленной комиссии Совета Министров СССР, соответствующими министерствами оборонных отраслей промышленности. Не раз и подолгу по этому поводу доверительно беседовали мы с министром обороны Д. Т. Язовым.
Наконец, примерно в конце октября 1988 года было установлено, что самое большее, на что мы можем пойти (политическое руководство ожидало доклада с конкретными количественными характеристиками сокращений), — это сократить численность армии и флота на 500 тыс. человек, танков — на 10 тыс., самолетов — примерно на 1000 и в соответствующих пределах некоторые другие виды оружия.
В ходе определения оптимальных объемов сокращений дело не сводилось только к расчетной и аналитической работе. Руководство Генштаба отдавало себе отчет в том, что такое крупное сокращение численности армии и флота затронет судьбу наших Вооруженных Сил. Но при этом нельзя было допустить даже частичного разрушения существующих организационных структур, систем управления и материально–технического обеспечения. (Тогда мы еще не знали, что ровно через год в связи с объединением Германии и другими событиями в Восточной Европе и выводом наших войск из этих стран нам придется осуществлять реорганизацию армии и флота, как раз коренным образом ломая такие структуры и системы.)
Принять решение о сокращении нам, военным руководителям, было очень трудно. Мы несли всю полноту ответственности за оборону страны, каждый на своем участке. Приходилось сокращать (а как оказалось впоследствии, и фактически разрушать) то, что создавалось в течение нескольких десятилетий громадным трудом наших старших товарищей сразу после Великой Отечественной войны, а позже усилиями нашего поколения. Кроме того, было ясно, что сокращение будет для многих офицеров и их семей тяжелым жизненным испытанием, драмой, а для некоторых даже трагедией. Трудно себе представить, что переживает человек, посвятивший себя воинской службе, когда в расцвете сил вдруг получает предложение уйти из армий. Значит, нужно начинать жизнь по–новому, фактически сначала. Его семья оказывается в незавидном положении, нередко без крыши над головой. Все это ложится тяжелым грузом на душу и плечи военного руководителя.