У нас, особенно в последнее время, развелось немало любителей поговорить о «большой кормушке», к которой будто бы удобно пристраиваются иные генералы и полковники, безбедно пребывающие около нее многие годы. У нас утверждается нигилистическое и даже хамское отношение к офицерам, генералам и адмиралам. Нет никакого уважения ни к их опыту, ни к боевым заслугам перед Отечеством. Дорого обойдется стране разрушительная работа новоявленных демократов.
Попробовал бы иной любитель таких рассуждений потянуть 20–25 лет армейскую лямку на окраинах страны, в гарнизонах, пожить в течение многих лет с семьей на краю света в землянках, а нередко даже и в палатках, побыть хотя бы в этой, извините, генеральской шкуре, например на должности командира дивизии, не говоря уже о лейтенантской доле. Тогда он узнал бы, почем фунт лиха. Но, к сожалению, таким людям не дано понять судьбу офицера и генерала. Когда постоянно работаешь в большом городе и живешь в благоустроенной квартире, легко рассуждать о полковничьих и генеральских привилегиях.
В самом начале ноября последовало поручение Политбюро ЦК КПСС Министерству обороны представить официальные предложения по одностороннему сокращению армии и флота. Срок был дан две недели. Этого как раз хватало только для того, чтобы довести это решение до Генерального штаба, главнокомандующих и главных штабов видов Вооруженных Сил, до заместителей министра обороны и представить уже готовые расчеты в докладе сначала М. С. Горбачеву, а затем Политбюро ЦК КПСС. Во второй половине ноября решение о сокращении армии и флота на 500 тыс. человек состоялось, и, как известно, в декабре 1988 года о нем было объявлено в речи М. С. Горбачева в Нью–Йорке на сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Заканчивался 1988 год. Этот год советским людям предстоит еще внимательно проанализировать и оценить. Именно в этот год развернулись тщательно подготовленное широкомасштабное наступление антисоциалистических сил на Коммунистическую партию и атаки собственных перевертышей и приспособленцев изнутри на партию с целью ее дискредитации и разрушения. Как ветеран–коммунист, я тяжело переживал это. Переживал долго и болезненно, пока не понял, что мы имеем дело с настоящими политическими противниками. С ними нужно вести бескомпромиссную борьбу.
Нарастали сложности в экономике, стремительно обострялись межнациональные противоречия, участились выпады тех же политических противников против армии. Обстановка накалялась.
Лично для меня все это осложнялось тем, что в 1988 году мне исполнилось 65 лет. На этом жизненном рубеже крупному военному руководителю целесообразно оставлять активную службу. От возраста никуда не денешься. Конечно, еще несколько лет, если здоровье позволяет, военачальник такого возраста, опираясь на большой опыт, может работать с пользой, но он уже проходит пик своего творчества, активного мышления, крупных инициатив и способности держать в состоянии высокой трудоспособности возглавляемый им большой коллектив. На разработку крупных решений и их осуществление времени уже не хватает. Пришла пора уступать место молодому. Таковы были мои твердые убеждения.