Правда, на этот раз путем «аппаратных хитростей» удалось убедить руководство принять довольно гибкую формулу: мы заявляли не о разрыве переговоров, а о перерыве в переговорах без установления даты их возобновления, но и без выдвижения каких–то условий для этого. Таким образом, мы не загоняли себя в тупик, как это было, когда мы отказывались садиться за стол переговоров, «пока не будет отменено решение НАТО».
Так или иначе, 1983 год, на который мы, работники внешнеполитического направления, возлагали определенные надежды в связи с приходом к руководству страной Ю. В. Андропова, не принес желаемых результатов, скорее наоборот.
После его смерти в феврале 1984 года первым лицом в Советском государстве стал К. У. Черненко, которому, как отмечалось выше, эта роль была явно не по плечу. Да и сам он, насколько я знал, не претендовал на такую роль. Скорее он оказался удобной для «стариков» фигурой, чтобы не допустить на этот пост представителя более молодого поколения руководителей, среди которых к тому времени уже выделялся М. С. Горбачев.
Что касается внешних дел, то какой–то своей линии у Черненко не было, и рассчитывать на серьезные прорывы в данной области при нем не приходилось. Но он ничем и не мешал здесь — это позволяло дипломатическому ведомству делать кое–что полезное.
В частности, были предприняты шаги к возобновлению прерванных в предыдущем году переговоров по вопросам ограничения вооружений и разоружения. И небезуспешно. В конце ноября 1984 года СССР и США согласились вступить в новые переговоры для достижения взаимоприемлемых договоренностей по всему комплексу вопросов, касающихся ядерных и космических вооружений.
Для того чтобы выработать совместную точку зрения на предмет и цели таких переговоров, 7–8 января 1985 г. в Женеве состоялась встреча А. А. Громыко с государственным секретарем США Дж. Шульцем. По итогам этой встречи было опубликовано совместное заявление, в котором наряду с уточнением характера новых переговоров говорилось, что
«в конечном итоге, по мнению сторон, предстоящие переговоры, как и вообще усилия в области ограничения и сокращения вооружений, должны привести к ликвидации ядерного оружия полностью и повсюду»[7].
В такой четкой форме задача полной ликвидации ядерного оружия фиксировалась в совместном советско–американском документе впервые. Отчасти этому помогло то, что Рейган, будучи переизбран в ноябре 1984 года на второй президентский срок, стал проявлять интерес к тому, чтобы войти в историю с ореолом «миротворца». Как бы то ни было, фиксация в совместном заявлении задачи ликвидации ядерного оружия была весьма важным политическим актом, и это произошло, повторяю, еще в январе 1985 года.