Это тоже опыт, который у думающего и совестливого человека, ставшего большим руководителем, воспитывал ответственность перед народом. Именно отсюда, по–моему, зародилась и проистекает их настойчивость в борьбе за мир. Думая над опытом людей, воевавших на фронте и не воевавших, но переживших трудности и муки народа в тылу в годы войны, я вывел, по крайней мере для себя, определенную своего рода закономерность (другие, может быть, с ней согласны не будут). Советские люди выступали и выступают против войны, но одни и сегодня надеются предотвратить ее преимущественно с помощью оборонной мощи (не случайно к ним относится большинство фронтовиков — ветеранов войны), другие отдают предпочтение политическим мерам ее предотвращения. Не случайны и сегодня острые дискуссии по этому вопросу в обществе. В течение многих лет (еще задолго до перестройки) я наблюдал, как остро сталкивались эти два взгляда на наилучшие способы обеспечения мира для нашего Отечества. С этой объективной трудностью (а я много думал об этом) предстояло встретиться при совместной работе после 1985 года нашим политическим и военным руководителям. Глубоко убежден — нельзя недооценивать того, что Хрущев и Брежнев войну в полной мере испытали на себе, находясь на фронте. Военный опыт, особенно первого периода войны, отсутствие до июня 1944 года второго фронта в Европе в значительной мере определили их недоверие к Западу.
На политику Хрущева и Брежнева сегодня так и нужно смотреть — с учетом военно–исторической обстановки тех лет и исторической правды, а не исходя из сегодняшних сиюминутных политических интересов какой–то группы или партии. С грузом их военного опыта было бы практически невозможно пойти на тот крутой перелом нашей внешней политики, который осуществил М. С. Горбачев в 1987–1990 годах. Для этого нужно было новое поколение советских политических руководителей, с другим опытом и другим мышлением.
Совершенно ясно, что М. С. Горбачев, Н. И. Рыжков, Е. К. Лигачев, Э. А. Шеварднадзе, В. А. Медведев задолго до 1985 года во многом по–другому (один меньше, другой больше), чем прежнее руководство, смотрели на нашу советскую действительность, на отношения между социалистическими и капиталистическими странами, на социалистический интернационализм, на обеспечение безопасности и поддержание обороноспособности страны. Не говорю о А. Н. Яковлеве, отрицательное отношение которого в целом к нашей системе, по–моему, сформировалось гораздо раньше. И эти взгляды новых руководителей с 1985 года начали энергично и быстро воплощаться в конкретную политику внутри страны и в новую внешнюю политику.