Похлопав глазами, Грир взяла у него из рук еду в пластиковой упаковке и стакан чаю. Непреодолимая магия его улыбки тут же подействовала на ее беззащитное сердце.
— С такой рекомендацией оно того стоит, — заверила его Грир. Ни к чему говорить ему о том, что она на самом деле думает об их чае. — Но нам лучше продолжать путь. Я подержу твою порцию, пока ты будешь вести машину.
Насмешливая гримаса Эндрю не оставляла сомнений в том, что он догадался: Грир просто-напросто спешит добраться до дома, прежде чем успеет пожалеть о том, что отказалась ехать к нему. Протянув ему сандвич и наблюдая за движением его челюсти, девушка вспоминала о поездках на машине, особенно об одной из них. К ее горлу подступила тошнота. Они с Колином всегда отхлебывали из одного стаканчика с кофе и делили любую еду на двоих, когда ездили в машине. «Можно вполне обойтись без рук. Отведаю микробов, с твоего позволения», — язвил он чаще, чем она могла бы припомнить. Точно так же они делились друг с другом и в ту ночь, когда он погиб. И авария произошла, судя по всему, в нескольких километрах отсюда. Глаза защипало от слез. Она не знала точного места, где это произошло, да и не стремилась разузнать.
Ее сердце уже стучало как бешеное, когда они мчались по серпантину Риджуэй, что находился прямо над Уэймутом. Вглядевшись в темную глубину вощеного стаканчика, Грир удивилась: оказывается, она выпила весь чай, хотя не могла даже вспомнить его вкуса.
Лишь наполовину сознавая свои действия, она опустила окно и высунула голову, ловя первое дуновение соленого воздуха с залива. Словом «изнеможение» можно было лишь примерно и очень неточно описать состояние Грир. Даже живительные потоки бриза не смогли проветрить ее затуманенную голову.
Стакан Эндрю тоже был пуст, и он съел всю до последней крошки порцию еды, которую до этого сам же ругал. Искоса посмотрев в сторону Грир, он засунул булочку в карман ее пальто и раскрошил почти не тронутый ею сандвич по обоим стаканам. Она пойдет домой, и свидетельства ее неблагодарности отправятся вместе с ней.
Часы на панели салона показывали половину девятого, когда Эндрю остановился на Сент-Джонс-Террас. Через толстые стекла парадной двери «Белль Висты» сочился слабый свет.
— Дом, милый дом, — небрежно сказал он, обхватив Грир за плечи и не давая ей пошевелиться.
— Спасибо за все, Эндрю, — торопливо проговорила она. — Мы еще пообщаемся.
— О, обязательно, прекрасная леди.
— Ну, тогда спокойной ночи.
Нежно взяв в ладони ее голову, Эндрю изучал ее глаза, ее рот. Если бы он неожиданно отстранился, она, наверное, остановила бы его — но он не отстранился.