«Бездумное изобилие, — подумала Нора, — жизнь сама себя защищает, как всегда защищала, и как всегда будет защищать, если будет угодно Богу».
— Ладно, теперь тебе придется закрыть глаза, — сказал он. — Обещаю, я не дам тебе споткнуться.
Лишь на мгновение поколебавшись, Нора закрыла глаза и взяла Кормака за руку. Это было странное ощущение, идти через поле словно с завязанными глазами. Шли они, как ей показалось, по вершине холма, а затем по пологому спуску. Несколько раз она опасно пошатнулась, но Кормак, как и обещал, не позволил ей упасть. Наконец он остановился и встал сзади нее, положив руки ей на плечи.
— Мы пришли.
Нора открыла глаза. Прямо перед ней стоял небольшой куст боярышника, покрытый пестрой путаницей ленточек и лоскутков. Толстые лозы оплетали ствол, увядшие белые цветы выглядывали между потрепанными кусочками ткани. Открыв рот от изумления. Нора подошла рассмотреть странную рукодельную листву, ошеломленная безумным подбором привязанных к ветвям фетишеподобных предметов. Здесь были галстуки, старые перчатки и носки, множество четок, монашеский наплечник, несколько носовых платков, лента для волос, свадебная подвязка с оборками, три обруча для волос, медаль Девы Марии, сетка для волос, вязаная сумка, несколько пластиковых пакетов с лоскутками, крошечный мягкий медведь, закладка со
Святым Сердцем. Вокруг ствола куста висела черная лакированная дамская сумочка, словно боярышник сам пророс через ее ручки. Было невозможно поверить, что это работа одного сознания и одной пары рук. Несмотря на то, что эта своеобразная листва была создана из кучи безумного хлама и мусора, куст окружала аура святости. Это было что-то вроде молитвы.
Нора тихо стояла под кустом, впитывая его странную энергию, пока Кормак не подошел к ней сзади и не обнял за талию. Она слегка вздрогнула и прислонилась к нему, чувствуя, как колется его щетина.
— Поразительно, правда? Я сто лет ничего подобного не видел. Соседка моей бабушки, миссис Мигер, весь год хранила всякие вещи и вывешивала их на кусте боярышника за домом первого мая. Однажды я совершил ошибку, спросив, почему она делает это, и она ответила, что нечего мне лезть не в свое дело. Думаю, она и сама не знала. Думаю, она делала это всю жизнь, и прекратить ей и в голову не приходило. Моя бабушка говорила, что люди делали это для защиты от фей. В любом случае, я надеюсь, тебе это нравится — это мой подарок тебе.
— Мне нравится, Кормак.
Нора поцеловала его, словно вкладывая в этот поцелуй пылкую молитву о том, чтобы они могли навсегда спрятаться здесь, в убежище этого священного места. С востока подул ветерок, и все ленточки взволнованно затрепетали; у Норы появилось явное предчувствие, что этот обманчиво теплый вечер несет с собой злой умысел и недобрые дела. Она опять вздрогнула, и Кормак обнял ее еще крепче.