— Даже не знаю, как мне тебя благодарить… — смущенно сказала девушка.
— За что? — пожал плечами Турецкий. — Разве я сделал что-то особенное?
— Ты спас меня, или этого мало?
— О спасении пока говорить рано. Скажем так: я на время избавил тебя от опасности.
— Тебе удалось что-нибудь выяснить?
— Почти ничего, — и Турецкий, не вдаваясь в подробности, рассказал ей о беседе с «вампиром» и убийстве Лапидуса.
— Какой ужас… Неужели это все из-за меня?
— Едва ли. Но это не значит, что для тебя все уже кончилось.
— Я боюсь, Саша, — с тревогой произнесла девушка. — И за себя, и за…
— За меня бояться не надо. Это моя работа. А тебе, пока ты здесь, ничего не угрожает.
— Но мне надо как-то сообщить маме.
— Не беспокойся об этом. Возьмешь у ребят сотовый телефон и позвонишь. Скажешь, что отдыхаешь на даче у подруги.
— У меня нет подруг, и она это знает, — вздохнула Рита.
— Почему?
— Я уже говорила тебе. Так получилось…
— Да… Ты многого о себе не рассказала. Я вовсе не настаиваю. Но чтобы помочь человеку разобраться с настоящим, полезно знать и его прошлое…
— В моем прошлом нет ничего, что могло бы иметь отношение к этому делу, — опустив голову, сказала девушка. И уселась на берегу среди высокой травы.
— Позволь мне судить об этом, — сказал он, присаживаясь рядом.
— Что тебя интересует? — помолчав, спросила Рита.
— Все… Для начала расскажи о своей семье.
Девушка вздохнула.
— Я уже говорила: мои родители работали в КГБ. Это были совершенно особенные люди. Сколько я себя помню, у нас в доме всегда царила атмосфера скрытности, тайны, недоговоренности. Родители никогда не говорили всей правды. И нас с братом учили поступать так же. Говорить одно, делать другое, думать третье. Поэтому мы всегда лгали: нашим соседям, одноклассникам, друзьям и знакомым. Это называлось «разумной дезинформацией», чтобы не вызывать подозрений. Мы выросли на лжи и дышали ложью. Порой нам казалось, что так живут все, что вся эта страна насквозь пропитана ложью. Это было невыносимо… Первым не выдержал мой старший брат. Сколько раз он пытался уйти из дома! Водился с хиппи на Арбате. Баловался наркотиками. Мать с отцом на него безжалостно давили. Пытались образумить. А он кричал, что ненавидит всех и вся, и рвался навсегда уехать из «этой проклятой страны». И в конце концов уехал в Америку. С тех пор я ничего о нем не знаю…
Мимо снежным айсбергом величественно прошел огромный белый теплоход, и девушка долго провожала его грустным задумчивым взглядом.
— А ты, — спросил Турецкий, — ты сама хотела бы отсюда уехать?
Рита отрешенно покачала головой.