— Значит, так, — начал Турецкий. — Слушай меня внимательно, солнышко…
Поручение, которое он дал Лиле, заключалось в следующем: при своем более чем разностороннем опыте следственной работы Александр Борисович еще не сталкивался с делами о незаконной торговле человеческими органами и для начала должен был изучить все последние публикации на эту тему. Срочным подбором этих материалов и должна была заняться девушка.
— А для чего тебе это? — удивленно спросила она. — Или ты собираешься писать бульварный роман?
— Пожалуйста, солнышко, не задавай лишних вопросов… Эти материалы нужны мне сегодня. Тебе все ясно? — официальным тоном спросил Турецкий.
— Ясно, господин надзирающий прокурор, — так же официально ответила Лиля. И обиженно заметила: — Может, ты мне все-таки скажешь, что случилось? Или это опять не женского ума дело?
Вместо ответа Турецкий подошел к ней, мягко обнял и нежно поцеловал в губы.
— Прости, солнышко, больше ничего рассказать не могу. И нечего на меня дуться… Все, иди. Мне подумать надо.
Поправив волосы, девушка собралась уходить, но в дверях неожиданно сказала:
— Кстати, чуть не забыла: тебе мужчина какой-то звонил. Говорит, старый знакомый…
Александр Борисович недоуменно повел бровью.
— Как фамилия?
— Не знаю. Он не представился.
— По общегородскому звонил?
— Нет, по внутреннему… Я спросила: что передать? А он: «Спасибо, я еще перезвоню».
— Ладно, разберемся, — кивнул Турецкий и задумчиво уселся за стол.
Среди его многочисленных и разнообразных знакомых было не так уж много людей, которые могли запросто позвонить сюда по внутреннему телефону Генпрокуратуры. Кто же это мог быть? Какой такой старый знакомый? Может, кто-нибудь из давно уволившихся «важняков»? Впрочем, скоро это выяснится…
Тут Александр Борисович неожиданно вспомнил, что, спеша на медосмотр, он сегодня некоторым образом еще не завтракал. А думать на голодный желудок было форменным преступлением против собственного здоровья. Покосившись на телефон, который с его появлением замолчал, как отрезанный, он резонно заключил, что звонивший при желании непременно позвонит еще. Затем встал. Создал на столе видимость своего присутствия на рабочем месте. И выйдя на улицу, зашагал в сторону ближайшего кафе.
Цены его, как всегда, «приятно» удивили. Расплачиваясь за более чем скромный завтрак, Турецкий вновь с горечью подумал, что в стране, где жить на зарплату могут либо полные дураки, либо самоубийцы, не воровать и не брать взяток было своего рода подвигом. Особенно для работника юстиции. Но радости от такого идейного подвижничества он, увы, не испытывал.