Отец не смог ответить.
– Может быть, она бы выжила, если бы ты сразу вызвал врача, может, он бы ее спас.
– Не обвиняй меня, – сказал отец, и уголок рта у него слегка задергался. – Если ты хоть раз увидишь покойника, то поймешь, о чем я.
Сначала он подумал, что она упала с лестницы и повредила какой-то жизненно важный орган. Однако вскрытие показало, что в мозгу лопнула вена. Через нее и вытекла жизнь.
– Аневризма!
Все время, пока Жюстина росла, отец, когда рассказывал об этом событии, каждый раз произносил это слово медленно, с подчеркнутой четкостью.
Иногда она беспокоилась, не передается ли это по наследству.
Она спрашивала отца о себе:
– Папа, а я где была, что я делала?
Он не помнил.
Ей было всего три года, когда это случилось, три года и несколько месяцев. Как реагирует трехлетняя девочка, когда ее мама падает с лестницы и умирает?
Она, наверное, находилась в доме, возможно, кричала и плакала, и хотя она, разумеется, не поняла, что произошло, тем не менее столь резкая перемена в матери должна была ее сильно напугать.
* * *
Случалось, что, проснувшись от боли, стискивавшей лоб, она подходила к зеркалу и видела опухшее, покрасневшее от долгого и горького плача лицо.
Обрывки воспоминаний о погружении в воду, фрагменты глины и цветов, которые ничем не пахнут.
Чей-то папа стоит на льду и кричит.
* * *
В альбоме она рассматривала фотографии женщины, которая была ее матерью. Незнакомое лицо оставляло ее странно равнодушной. Густые, зачесанные назад волосы, вьющиеся по бокам, Жюстина на нее совсем не похожа. Была в глазах этой женщины какая-то отстраненность, она не совпадала с представлениями Жюстины о матери.
* * *
Крутая и тесная лестница вела на верхний этаж. Именно там мать и мыла окна. Слева спальня, направо – коридор, переходящий в гостиную, из ее окон виден остров Ламбар. Вдоль стен – полки с книгами, мебели немного. Музыкальная установка, узкий стеклянный столик и два кресла.
Отца и Флоры.
* * *
Жюстине не раз предлагали за дом хорошие деньги. Агенты по недвижимости наседали на нее, засовывали свои предложения и проекты в почтовый ящик, иногда даже звонили. Один из них был особо напористым. Его звали Якоб Хельстранд.
– Ты бы могла за свою халупу пару лимонов получить, Жюстина, – приставал он, называя ее по имени, словно они были близкими друзьями. – У меня есть клиент, который хотел бы все перестроить, он всегда мечтал жить именно в этом месте.
– Извините, но я не намерена продавать.
– Но почему? Подумай, что бы ты могла сделать на эти деньги. Одинокая женщина вроде тебя, Жюстина, не должна сидеть в Хэссельбю и ржаветь, купи себе квартиру в городе и начни жить.