Только кто-то принес кофе в кружке, откуда-то взялась вода.
– Пей! – приказал высокий голос по-шведски.
Голос Мартины.
Через открытые окна врывалась жара, в куче тряпья кричал младенец. Покрывало на голове юной матери было закреплено красными булавками. Выглядело так, словно они воткнуты ей прямо в виски.
Пальцы Мартины с чистыми белыми ногтями.
Фотокамеры больше не было.
* * *
Жюстина вдыхала запах собственного тела. По проходу, топая, шел какой-то мужчина. Когда он приблизился, она узнала Бена.
Поезд остановился. За окном была деревня. Две девочки на скутере улыбались и махали руками.
Вместо туалета просто дырка в полу. Она стояла на коленях, ее рвало.
* * *
Потом появился город.
Бен сказал:
– Я займусь твоими билетами. Завтра после полудня есть самолет.
Он нашел гостиницу, согласился, чтобы Мартина поселилась там вместе с ней.
– Нехорошо, если ты будешь одна. Вы, по крайней мере, сможете по-шведски говорить.
Он был с ней бесконечно мил.
– У тебя есть жена? – спросила Жюстина.
Бен кивнул:
– Да, у меня есть жена.
– Как ее зовут?
– Там.
– Там?
– Да.
– Ты любишь свою жену Там?
– Я ее люблю и уважаю.
– Натан! – закричала она и тут же замолчала.
* * *
Она вышла из душа, она была чистой. Она так долго простояла под тугими струями, что вода остыла.
В комнате стояла Мартина, спина узкая, вместо юбки повязан саронг. Она держала что-то в руке, это был талисман, она отвязала его от Жюстининого рюкзака.
– Что ты делаешь? – спросила Жюстина, слова выходили из нее как булыжники или гвозди.
– Ничего. Просто смотрю.
Жюстина наклонилась над своим рюкзаком, вытащила паранг.
* * *
В голове взорвалась боль.
* * *
Она помнила, с какой силой кровь брызнула ей на руки, помнила, как красная влага обожгла ее.
Они все заставляли ее рассказывать, повторять снова и снова. У нее от этого мозги съеживались. Несколько полицейских-мужчин и одна женщина по имени Нанси Форс, светлокожая шведка, которую прислало посольство.
На окне в комнате была решетка.
Она снова рассказала:
– Я вышла из душа, а там кто-то стоит, мужчина, а она на полу лежит. Мартина лежала на полу, а я закричала, тут он ко мне повернулся, нет, лица его я не помню, темное, узкое, я кинулась обратно в душ, поскользнулась, ударилась, полотенце упало, я слышала, как хлопнула дверь. И тогда я вышла из душа. А она там лежит уже мертвая.
– Где у вас след от удара, мисс Дальвик?
Ей пришлось задрать юбку и показать: у нее все ноги были в ссадинах и синяках.
В комнате находился врач. Он прикоснулся к ее ноге. Жюстина вскрикнула.
Она помнила иглу и запах эфира.
Или это было потом?