— О да, Амброс говорил об этом на суде, не так ли? Но я начисто забыл этот эпизод. Значит, та жуткая комната никак не повлияла на меня. Быть может, все вышло бы по-другому, если бы я был знаком с красивой посетительницей того помещения. И я имею в виду не миссис Стоун, — добавил Блейн, нахально подмигивая.
— Блейн, как ты можешь шутить? — возмутилась Амалия.
— Шутить? Я нахожу соприкосновение мисс Милдмей со сверхъестественным весьма занимательным. Конечно, я немного удивлен. Всегда считал вас, мисс Милдмей, сугубым реалистом.
— Не могу поверить, что та женщина ушла, испугавшись какого-то призрака, — проговорила леди Мальвина настойчиво.
— Никто из нас не верит, — пробормотал Блейн. — Даже мисс Милдмей.
— Совсем какой-то нелепый разговор, — проговорила тонким пронзительным голосом Амалия, словно нервы у нее были уже на пределе. — Я все объяснила: женщина ушла потому, что не умела шить. К тому же она еще и воровка. И если мисс Милдмей станет и дальше вести себя подобным образом, то, по моему мнению, она вряд ли подойдет в качестве воспитательницы Тайтусу.
— Не обращайте внимания, мисс Милдмей, — вставила леди Мальвина раздраженно. — Но я никак не возьму в толк, Амалия, почему вы не информировали полицию, если женщина действительно воровка и что-то украла?
Амалия упала в кресло и закрыла глаза. Она выглядела совершенно измученной и, казалось, вот-вот упадет в обморок.
— Эта женщина не стоит того, чтобы из-за нее портить себе кровь. Я хочу забыть о ней.
— Блейн, нет необходимости уезжать. Вопрос я уладила. Ты что, мне не веришь?
— Верю, но ты взаправду полагаешь, что на этом все кончится?
Несколько секунд прошли в молчании. Затем Амалия тихо проговорила:
— Да, верю. На этом все кончится. — Она деланно рассмеялась. — Возможно, я заставляю себя верить, так как не хочу, чтобы ты снова оставил меня одну.
— Амалия! Ты прекрасно знаешь, я не выношу женщин с собственнической психологией.
— О! Что ты за человек?
Было неприятно слышать звучавшие в голосе Амалии злость и раздражение.
Последнее время Сара очень неохотно спускалась вниз к ужину. Она уже не старалась подслушивать. Приключение больше не увлекало ее, первоначальный задор улетучился. Как посторонним людям, самозванцам и узурпаторам чужого имущества, Сара с самого начала желала им всяческих напастей. И если в ее глазах они продолжали оставаться и самозванцами и узурпаторами, то посторонними уже больше не были. Они сделались своими, близкими. Даже Амалия.
По неопытности Сара не предвидела такого развития событий, и Амброс, несомненно, тоже не предусмотрел, иначе он не ожидал бы от нее многого. Если бы она получила от Амброса письмо, то, возможно, к ней вернулся бы прежний запал и желание восстановить справедливость. Но прошло уже так много времени и столько всего изменилось. Невозможно было даже подумать о том, чтобы носить фамильные бриллианты Маллоу, лишить шумливую, жадную и добродушную леди Мальвину ее привычного дома или оставить Тайтуса наедине с его неуверенностью и страхами.