Если она в самом деле была той Самантой которую упомянул в своем письме Амброс, то явилась в усадьбу Маллоу с определенной целью.
Что бы там ни разбудило Тайтуса, но Сара вдруг почувствовала, что к ней в душу заползает страх.
Нет, она не сможет молчать до возвращения Амброса. Это небезопасно.
Сара подождала, когда все собрались за обеденным столом, и начала:
— Мне не хотелось бы об этом говорить, но сегодня ночью Тайтуса опять преследовали кошмары.
— Какие кошмары? — спросил Блейн резко.
— Ему показалось, что кто-то по имени Сэмми входил в его комнату и задул свечу.
Все как по команде на мгновение затаили дыхание. Затем леди Мальвина сказала:
— Сэмми? Никогда прежде не слышала этого имени, мисс Милдмей. Кто такой Сэмми?
— Не имею ни малейшего представления, леди Мальвина. Но не удивлюсь, если случайно окажется, что так звали миссис Стоун.
— Какая абсурдная мысль! — воскликнула Амалия. — Откуда она у вас, мисс Милдмей?
— Просто похожий случай впервые произошел в ту ночь, когда в доме появилась миссис Стоун.
— Но вы и раньше упоминали ночные кошмары Тайтуса.
«Если бы сержант полиции увидел Амалию в данный момент, то он никогда бы не принял ее за слабое, нервное создание», — подумалось Саре.
Лицо Амалии дышало воинственностью и злобой.
— Но это особый случай, леди Маллоу. Раньше никто не гасил свечей. А сегодня ночью она была погашена.
— Безусловно, ветер, — заметил Блейн, впервые вступая в разговор. — Наверное, окно было неплотно прикрыто. Помимо прочего, мальчик уже достаточно большой, чтобы спать без света. А что касается миссис Стоун, то никто не знает ее имени, даже полиции оно пока неизвестно. Так откуда же знать Тайтусу?
— Быть может, она сама ему сказала, — пробормотала Сара.
— Амалия зло рассмеялась.
— По-вашему, она прокралась ночью в детскую и шепнула моему сыну свое имя? Какая бессмыслица! Кроме того, Сэмми — это мужское имя.
— Однако оно может быть уменьшительным от Саманты, — проговорила Сара, не поднимая глаз от своей тарелки.
И вновь в комнате на мгновение воцарилось Молчание. И опять первой его нарушила леди Мальвина.
— Нас должно беспокоить не имя таинственного шатуна, если он действительно существует, а тот факт, что Тайтус встревожен. Мне это не нравится.
— У Тайтуса всегда были видения! — воскликнула Амалия. — И он всегда с трудом переносил дальнюю дорогу. Он нервный, болезненный ребенок. Не пойму, из-за чего столько шума. Если вы, мисс Милдмей, сами чересчур нервны, то скажите прямо, и мы найдем кого-нибудь менее восприимчивого к ночному ветру. И я разделяю мнение моего мужа — мальчик достаточно взрослый, чтобы обходиться ночью без света.