Вечер перед решающим днем выпал у меня свободным, и я целиком посвятил его деловым раздумьям о Квентине.
Итак, что мы имеем? Если кратко и грубо – парень влетел по-крупному. Можно и хуже, но некуда.
Да, виноват. Но ведь любовь проклятущая.
Когда-то и у меня была совсем такая же. Только я прошел через нее куда как раньше, да и закончилась она гораздо хуже.
Впрочем, об этом я как-то уже рассказывал, так что повторяться не стану.
С тех самых пор словно отрезало. Нет, с женским полом я общался довольно охотно, но только телесно, а вот духовно как-то не получалось – глаза Оксанки так и не выходили из головы.
Какая тут, к черту, любовь при таких воспоминаниях.
Так что мальчишку Дугласа я хорошо понимал.
Даже слишком хорошо.
И вообще, к шутам всю лирику, ибо там у меня произошло непоправимое, а тут должны найтись шансы на спасение парня. Пока человек жив, они всегда есть, надо только их отыскать…
Вот только как воздействовать на Годунова?
Расклад выходил неутешительный. Выклянчить жизнь парню в обмен на свое расследование не получится – узнал многое, возможно, даже очень многое, но все не то.
Да и проку в том, что я с точностью до девяноста процентов вычислил происхождение Лжедмитрия? Девяносто – не сто.
Нет, я конечно же все равно доберусь до истины и перелопачу всех холопов с московских подворий братьев Романовых – спортивное любопытство взыграло не на шутку. Но пока что моих данных, чтобы клянчить награду в виде жизни Квентина, явно маловато.
Получалось, что просьбы бесполезны.
Следовательно, надо сплести какую-нибудь хитромудрую комбинацию, непременным участником которой должен стать несчастный Дуглас. Вот только какую?
А думать надо быстрее, со временем у меня и без того напряг.
Радовало лишь то, что вроде как влюбленного шотландца не пытают, и даже если я сегодня ничего не надумаю, то у меня есть в запасе второй день, третий и так далее. Хотя тоже особо медлить нельзя.
Во-первых, подземные казематы для его чахлого здоровья вредны сами по себе, а во-вторых, когда там, согласно царским словам, убывают английские послы? Вроде бы за седмицу до Великого поста. А он у нас сколько? Сорок восемь дней до Пасхи. А когда Пасха? Тьфу ты, не силен я в поповских праздниках.
Пришлось идти вызнавать у притихшей, ибо никогда не видели меня в таком состоянии, дворни, а потом вновь садиться за стол и вычислять далее.
Получалось, если Пасха в этом году в последний день марта, то Великий пост начинается одиннадцатого февраля. Значит, «за неделю» означает четвертое.