Мистер Моретти так бледен, словно кто-то держит его в темной комнате, подумала Крессида и, обернувшись, заметила, что мисс Глори наблюдает за ней, стоя в дальнем углу холла.
Мисс Глори, конечно, влюблена в этого маленького странного человека, ведущего ночной образ жизни. Внезапно Крессида поняла, что симпатизирует и даже завидует обоим. Это, наверное, так чудесно, быть влюбленным, получать удовольствие от мимолетного взгляда, от каждой интонации голоса. И не имеет значения, выглядит твой избранник как король или как гусеница. И тут Крессида сделала открытие, что вовсе не влюблена в Тома и никогда не была влюблена. Она с горечью осознала, что даже не имеет представления о красоте этого чувства и что Том ей не пара.
Теперь она могла написать историю Люси. Крессида инстинктивно чувствовала, что в жизни Люси была сильная романтическая любовь.
В комнате дочери Арабии она смотрела на постель, ждущую хозяйку, на свежие цветы, на нить жемчуга, которая, казалось, еще хранит тепло девичьей шеи, на аккуратно сложенный пеньюар... Вдруг Крессида вспомнила последнюю фразу мистера Моретти: «Жизнь от румбы до реквиема». Конечно, он говорил о Люси! Он что-то знает и тонко намекнул, полагаясь на сообразительность собеседницы.
Крессида принялась перелистывать дневник, решив более тщательно просмотреть его. Почему в середине прерывалась нумерация страниц? На одной странице последняя запись датировалась третьим апреля, а на следующей стояло десятое июля. Целых три месяца! Что произошло за это время? Какие откровения Люси хранили эти страницы? Кто посчитал за лучшее их уничтожить?
Крессида, дрожа от волнения, ринулась было к Арабии, но передумала. Она отчетливо представила отчужденный взгляд Арабии, ее высокомерный тон: «Неужели вы думаете, я могла бы уничтожить что-то, написанное моей дорогой девочкой? Знаете ли вы, чего мне стоило перенести безрадостные дни после ее смерти, найти в себе силы жить?»
Не хватало страниц дневника и не хватало могилы. Интуиция подсказывала Крессиде, что она на верном пути. Девушка начала лихорадочно выдвигать ящики комода: перчатки, чулки, носовые платки, шелковое белье. Где-то среди вещей Люси должен быть ключ к разгадке событий тех трех месяцев.
Тяжелый сладкий аромат роз наполнял комнату. Дом Дракона погрузился в абсолютную тишину.
В самом нижнем ящике Крессида нашла письмо. «Дорогой, дорогой, дорогой...» И дальше ни слова.
Крессида лихорадочно рылась в глубине ящика. Ее пальцы коснулись чего-то мягкого. Это оказался вязаный носочек для младенца.
Крессида больше не могла оставаться здесь, ей стало жутко в комнате загадочной Люси. Крессида хотела знать правду. Арабиа единственный человек, который может сказать эту правду.