Есть такая поговорка у вольников: «Дружба дружбой, а ствол опускать не спеши». Вот белгородцы и не спешили.
— Карен, со Сташевым на месте. Никифор, Ашот — со мной.
Толстяк, конечно же, взбрыкнул, но утих, стоило только Дану показать, где именно засели добрые дяденьки с РПГ на плечах:
— Рот закрой, а глазки — наоборот. И вот туда посмотри. Намёк понял?
— Угу. — У Ашота по огневой подготовке в Училище пять с плюсом было. Ему разжёвывать не надо, что выстрелы из гранатомёта, разработанного лет сто назад на базе трофейного «панцерфауста», продырявят броню внедорожника насквозь, как цыганская игла — носовой платок. Или как горячий нож — кусок масла, что точнее, ведь кумулятивная струя более чем тёплая. Ах, если б «Хаммер» был обвешан блоками динамической защиты!..
Троица — два вольника и Ашот — медленно двинула к накрытым столам. Там дородные большегрудые бабы как раз разливали самогон в железные кружки. Самогона было много — если во всех двадцатилитровых канистрах, что поднесли к столам, была именно «огненная вода».
Алкоголь Данила пробовал пару раз за компанию — с однокашниками и дядей Натаном, но не нашёл в похмелье ничего достойного. И конопля его не впечатлила, с употреблением которой Совет боролся без особых результатов. «Траву» выращивали в заброшенных домах, а уж пустующих зданий в Харькове было сколько угодно, то есть в разы больше, чем населённых. Так что кружки с самогоном не впечатлили Дана, а вот парующие казаны вызвали отклик в его душе. Каша с мясом и овощами, да за столом, без тряски — всяко лучше солонины и сухарей на ходу.
— Слышь, Карен, а может и мы? Ну, пожрать не мешало бы?
Карен ответил грозным мычанием, и Данила почёл за благо не злить вольника, а то Равиля рядом нет, некому остановить немого — ещё задавит тут, на заднем сидении, и даже не извинится потом, разговаривать-то не может…
Данила отвернулся. Ну, празднует народ победу над «чёрными», которых, оказывается, подослал советник Петрушевич, и что такого? Надо прикинуть, как бы выбраться из джипа и освободить Маришу. В том, что её заточили в одной из машин каравана, он не сомневался. Хотя, конечно, могли и убить. Просто отвести в сторонку, подальше — и пристрелить. Или не отводить никуда, а сразу у дороги, в кустах, сунуть в бок нож и… Но это уже совсем грустно, а значит, такую версию Данила в расчёт не принимает.
Для начала, наверное, надо ударить Карена ребром ладони по кадыку. А потом?…
Или прессануть его кулаком под нос?…
Или — в висок?…
Но так вольника и убить можно. Мартын, препод по рукопашке, вечно корил Дана за то, что у него рука тяжёлая. Спарринги у него всегда получались в полный контакт, хотя требовалось лишь наметить удар.