— Так что же делать, брат?
Дан пожал плечами:
— Я попробую по-своему, меня Петрович, сосед мой, кое-чему научил. Он до Псидемии был особых дел мастером…
В его руке блеснул нож. Подмигнув Ашоту, Дан пообещал с помощью ножа в два счёт открыть замок.
Всё предельно просто — Петрович говорил, что подобную ерунду на машинном масле даже грудной ребёнок откроет в два счёта, дайте только ребёнку соску, он и таким инструментом справится. А у Данилы кое-что покруче есть. Так что… Победно улыбаясь, он сунулся с ножом к замку и…
Прошло минут пять, не меньше, а Дан всё ковырялся, медленно, но уверенно теряя самообладание. Он уже отчаялся открыть это чёртов замок, вспотел так, словно окунулся в ручей, покраснел не столько от напряжения, сколько от стыда, а массивный кусок металла словно смеялся над ним — мол, я такой простой, меня любой идиот откроет, и вообще — чему тебя Петрович учил?! Дан глазел на замок, боясь встретить насмешливый взгляд Ашота и презрительный — Мариши. Мол, только хвастать, Сташев, ты и горазд, а как до дела доходит…
Замок должен был сдаться через секунду после того, как Данила обратил на него внимание. Но не сдался, зар-раза! Как же так, а?! Может, приржавели «ушки»? Да что ж такое, а?! А вот не говори гоп, пока не перепрыгнул!..
— Ну же, ну! — шептал он, уговаривая амбарное одоробло выпустить девушку из клетки, но — увы и ах.
— Брат, осторожней! — зашипел ему на ухо Ашот, но Данила лишь отмахнулся. Ему нужно отворить темницу Мариши, а прочее без разницы.
И тогда Ашот схватил его за рукав и дёрнул за собой, а сам он полез под рефрижератор. Дан напрягся, оказав товарищу сопротивления, а потом юркнул вслед — не просто так ведь Ашот оторвал от дела: что-то случилось. Распластавшись на асфальте рядом с товарищем, он заметил, что от накрытых столов отделилась фигура в хламиде, сшитой из кусков чего только можно, но с дробовиком на плече, и двинула по очень извилистой траектории к машинам. Точнее — к головной машине.
— Эй, Тришка, ты чего удумал?! — послышалось от кабины, где трудился, не покладая заиндевевших рук, водила. — Иди отсель!
Тришка — похоже, так звали тело в хламиде — ответил длинно, невнятно и очень обидно.
— Отсель, говорю, иди, мамкино горе! Нашёл тут, понимаешь, уютное место себе! Иди уже, а не то монтировкой огрею, будешь знать!
Услыхав такое в свой адрес, Тришка двинул было к водиле, чтобы, так сказать, при личной встрече выяснить разногласия. Он даже дробовик с плеча снял, чтобы сподручней было выяснять. Но ноги у него заплетались — он споткнулся на ровном месте и растянулся прямо напротив доставщиков, затаившихся под рефрижератором. Кряхтя и ругаясь, Тришка начал медленно подниматься. Если б он хоть чуть-чуть повернул голову, то обязательно заметил бы парней! Ашот выставил перед собой автомат. А Дан, достав нож, легонько толкнул толстяка локтём в бок, мол, не спеши, я сам. Жить белгородцу оставалось секунду максимум — Данила просто не мог позволить ему поднять тревогу.