Губы Керри не помягчели. Генри всегда удивляло, какой жесткой она может быть, когда дело доходило до защиты интересов ее подопечного. И почему обычно мягкая Керри так сурова с этим молодым человеком?
— Мы встретимся в Св. Себастьяне, — смиренно сказал Дибелла.
В своем кабинете в Св. Себастьяне Дибелла усадил Генри в кресло, закрепил электроды на его черепе и шее и надвинул сверху специальный шлем, после чего уселся перед компьютером, экрана которого Генри видеть не мог. Комната погрузилась во тьму, и на белой стене стали возникать серии проецируемых на нее изображений: шоколадный торт, щетка для мытья полов, кресло, автомобиль, стол, стакан, пять или шесть десятков картинок. Генри совершенно нечего было делать, кроме как сидеть и смотреть, и он начал скучать. Под конец изображения стали более интересными: дом, охваченный пламенем пожара, батальная сцена, отец, держащий в объятиях ребенка, фотография Риты Хейуорт. Генри хихикнул:
— Вот уж не думал, что ваше поколение знает, кто такая была Рита Хейуорт.
— Пожалуйста, не разговаривайте, доктор Эрдманн.
Сеанс продолжался минут двадцать. Когда все закончилось, Дибелла снял шлем с головы Генри.
— Большое вам спасибо. Я действительно ценю то, что вы согласились в этом участвовать. — Он начал отсоединять электроды.
Керри поднялась с места и глядела на Генри в упор.
Сейчас или никогда.
— Доктор Дибелла, — сказал Генри. — Мне бы хотелось порам спрашивать вас кое о чем. А точнее, кое-что вам рассказать. Вчера со мной произошел некий инцидент. Дважды.
Генри нравилось слово «инцидент», это звучало объективно, как полицейский протокол, и намекало на возможность рационального толкования.
— Разумеется. Говорите.
— Первый раз я находился в своей квартире, а во время второго ехал в машине с Керри. Первый инцидент был более мягким, второй выражен гораздо отчетливее. Оба раза я чувствовал, как что-то проходит через мой разум, нечто вроде ударной волны, не оставляя после себя никаких последствий, если не считать, возможно, легкого головокружения. Никакие мои способности, как кажется, не пострадали. Я надеюсь, вы можете объяснить, что это было.
Дибелла помолчал, держа в руке связку болтающихся электродов. Генри чувствовал запах липкого геля на их концах.
— Я уже говорил вам вчера, что я не медик. Похоже, речь идет о чем-то, что вам следовало бы обсудить с вашим доктором в Св. Себастьяне.
Керри, расстроенная тем, что именно этого-то Генри и не сделал, подала голос:
— В машине он типа сознание потерял, и глаза закатились.
Генри сказал:
— Моего доктора не было этим утром, а вы здесь. Не могли бы вы мне просто сказать: может, это был удар?