Роль же Председателя КГБ была в таком случае чисто декоративной — его власть не выходила за пределы здания на Лубянке или еще меньше того: за пределы собственного кабинета. А если использовали максиму английской разведки: «Это дело настолько важное, что его нужно поручить рядовому сотруднику», то дело его вычисления вообще безнадежное: может оказаться, что его фамилия никогда не появлялась в открытых источниках… И сколько бы мы сегодня ни бились над вопросом: «Who is мистер координатор?», мы не сможем ответить на него из-за нехватки информации. Пока он останется в нашей памяти как неизвестный по фамилии-имени-отчеству: Икс-Игрек-Зетович.
Контроль: так и быть, вы командуйте, но делать мы будем по-своему…
Где же были партийные органы, царствующие, но давно уже реально не правящие? Где же был их хваленый контроль? Может быть, его не было вообще, по той хотя бы причине, что люди из спецслужб проходили его дважды: при вступлении в партию и в эти самые «органы»? И раз он был жёсток при входе, то внутри его не отслеживали?
Контроль партии за «органами» осуществлялся в разных формах, в том числе и через совместную работу. Но и тут не удалось соблюсти равенство. Так, например, 17 марта 1921 г. был издан секретный циркуляр ВЦИК и ЦК РКП(б) о создании системы государственной информации «в целях своевременного и полного осведомления и принятия соответствующих мер». Государственные информационные тройки на местах создавались из представителей губкома, губисполкома и ГубЧК. Инструкцией от 19 апреля 1921 г. устанавливалось, что тройка пользуется аппаратом ЧК и «фактическое руководство всеми работами принадлежит исключительно губчека»[407]. Формально все было в норме — кому положено было подчиняться, тот и подчинялся: «Надежным методом влияния партийных инстанций на кадровую политику в отношении структур правопорядка служило утверждение номенклатуры должностей работников административных органов. С октября 1924 года назначения на должности (…) начальника губотдела ГПУ согласовывались с ЦК РКП(б) и утверждались губкомами; работники губернских (…) отделов ОГПУ утверждались губкомами партии»[408].
Те люди, что создали за О. Пеньковского книжку «Письма Пеньковского», отмечали, что Председатель КГБ генерал армии И. Серов стоит перед заведующим Отделом административных органов генерал-майором Н.Р. Мироновым навытяжку. Было это или нет — свидетелей уже не осталось. Но можно с уверенностью сказать, что уже другая пара: член Политбюро ЦК КПСС, Председатель КГБ Ю.В. Андропов и член ЦК КПСС, заведующий Отделом административных органов Н.И. Савинкин не были в таких отношениях. Даже весь Отдел был не в состоянии проконтролировать всех комитетчиков: на чуть ли не пятисоттысячный коллектив КГБ приходилось 5 (пять!) работников сектора ГБ Отдела аппарата ЦК. Они только и успевали, проверить анкеты отъезжающих за границу, и их поток был столь велик, что о будущих подонках-перебежчиках и будущих героях писалось только одним стилем — канцеляритом, и в выражениях