. Настал час «X», как с горечью вспоминает помощник Т. Живкова, «советский посол Шарапов отсутствовал до 2 ноября. 3 ноября состоялась встреча между ним и Живковым. Она началась в 11 часов и продолжалась до 12 часов 30 минут. Очевидно, Живков сделал попытку прозондировать советскую позицию, выиграть время и получить поддержку союзника. Что обсуждалось на этой встрече, пока остается неизвестным.
В день приема в советском посольстве в связи с 7 ноября снова состоялась встреча Живкова с советским послом. Разговор был, очевидно, тяжелым, потому что Живков опоздал на прием почти на час.
Правда, он ничем не выдавал своей тревоги. На приеме он поздоровался с каждым, разговаривал, у него было хорошее настроение, и только те, кто знал, что он ведет закулисную борьбу, могли различить в его взгляде настороженность.
В 11 часов утра 8 ноября у Живкова состоялась встреча, в которой приняли участие Д. Джуров (министр обороны), Й. Йотов (член Политбюро и секретарь ЦК КПБ) и Д. Станишев (секретарь ЦК КПБ). Они хотели подтолкнуть Живкова к отставке.
В ходе разговора Живков спросил: „Может быть, было бы хорошо подать в отставку?“ Они поддержали его решение и начали убеждать, что все пройдет безболезненно. Живков уточнил, что имеет в виду подать в отставку не на предстоящем пленуме, а на следующем. Они единодушно поддержали и эту идею.
После этого Живков отправился в свою резиденцию.
В 15 часов 30 минут позвонили из протокольной части советского посольства и попросили о встрече советского посла с Живковым. Я был у телефонного аппарата в кабинете. Сообщение было принято. В 16 часов позвонил Живков и как обычно спросил: „Что есть?“ Сообщил ему, что советский посол хочет встретиться. Живков коротко ответил: „Можно прийти в 17 часов 30 минут“. О чем разговаривали, опять-таки можно только предполагать»[596].
Т. Живков в силу своего возраста должен был принимать перед важными мероприятиями легкое стимулирующее лекарство. Как пишут, по просьбе «некоторых членов политбюро» (ой ли?!) медсестра изменила обычную дозу тонизирующего на большую. Т. Живков прибыл на заседание пленума, проведение которого начали с запозданием, потом его еще больше затянули, а когда Генсек уже перестал понимать нить разговора, поставили вопрос о снятии его с поста генсека — он сам же и проголосовал за свою отставку. О самом принципе мог хорошо знать человек из центрального аппарата КГБ — там уже это было многократно отработано на советском, мало что соображавшем политбюро. Процедура прошла успешно, и Т. Живков снял сам себя.